Сговор диктаторов или мирная передышка?

Проще говоря, не делая никаких реальных шагов в сторону подлинного сотрудничества в отражении грядущей агрессии, Лондон попытался спровоцировать Москву на выдачу гарантий безопасности Польше, которых она не просила. Более того. Ведь знали же в Лондоне, что Польша и на дух-то не переносит даже тени намека на мысль о сотрудничестве с СССР, причем в любой форме. Любой намек на советскую помощь категорически отвергался руководством Польши, в том числе даже под такими идиотскими предлогами, как некогда озвученный маршалом Рыдз-Смиглы: «С немцами мы рискуем потерять нашу свободу, с русскими мы потеряли бы душу».[32] Все-таки не зря великий поляк ХХ века (в действительности же окатоличенный белорус) Ю. Пилсудский называл свое ближайшее окружение и будущих преемников выразительно кратко: «Идиоты!», нередко добавляя к этому определению столь крутые по своей солености выражения, что никакая бумага не стерпит…

Цель британской провокации была проста – жестко зафиксировать и без того агрессивные амбиции Гитлера непосредственно на Советском Союзе, чтобы фюрер с ходу ввязался бы в смертельную схватку с СССР! Именно об этом и говорила Н. А. Нарочницкая. Аналогичный смысл имело и предложение о выдачи гарантий Румынии.

Куда конь с копытом, туда и рак с клешней. В тот же день, 14 апреля 1939 г., с аналогичной провокацией к Советскому Союзу вылезла и Франция. Париж предложил Москве идею заключения франко-советского пакта, по которому Советскому Союзу предлагалось взять на себя обязательства помочь Франции, если та вступит в войну с Германией, чтобы помочь Польше или Румынии, а о помощи Франции Советскому Союзу и ее обязательствах перед СССР в том предложении не было ни звука. Вот текст телеграммы от 14 апреля 1939 г. полномочного представителя СССР во Франции Я. З. Сурица в Народный комиссариат иностранных дел СССР: «Сегодня Бонне вручил мне для пересылки вам свое «конкретное» предложение. Оно сводится к обмену письмами следующего содержания: "В случае, если бы Франция оказалась в состоянии войны с Германией вследствие помощи, которую она предоставила бы Польше или Румынии, СССР оказал бы ей немедленную помощь и поддержку. В случае если бы СССР оказался в состоянии войны с Германией вследствие помощи, которую он предоставил бы Польше или Румынии, Франция оказала бы ему немедленную помощь и поддержку. Оба правительства согласуют без промедления формы оказания этой помощи и предпримут все меры к тому, чтобы обеспечить ей полную эффективность. Письма эти должны явиться дополнением к нашему существующему пакту". Вручение этого «предложения» сопровождалось потоками уже известных вам фраз о трагичности момента, о нашей заинтересованности не допустить разгрома немцами Польши и особенно Румынии, о необходимости действовать быстро и "подготовить почву для более широкого сотрудничества в будущем" и т. д. Сам Бонне, несомненно, сознает, что его сегодняшнее «предложение» несерьезно, совершенно односторонне (попытка придать ему добровольно двусторонний характер отдает комизмом) и что нет, шансов, чтобы мы его приняли. Поэтому он не случайно все время оговаривался, что он сам не считает свое предложение «идеальным», но что он ничего другого придумать сейчас не может и надеется, что Москва придет ему на помощь и что-нибудь от себя подскажет, предложит и что он якобы готов заранее пойти на все зависящее "от Франции", чтобы обеспечить эффективное сотрудничество с СССР. Полпред"».[33] Проще говоря, Париж играл ту же самую роль, о которой говорила Н. А. Нарочницкая. А в Москве, к слову сказать, прекрасно знали, что предложивший это министр иностранных дел Франции Ж. Бонне еще в декабре 1938 г. тет-а-тет заявил своему германскому коллеге И. Риббентропу: «Оставьте нам нашу колониальную империю, и тогда Украина будет вашей»!