Сговор диктаторов или мирная передышка?

Более того. Во время освободительного похода на Западную Украину и в Западную Белоруссию советской разведкой были захвачены документы польской приграничной «пляцувки» (разведотделения). В функции последней входила разведка в приграничных районах Советского Союза[247]. Исследование захваченных документов показало, что «пляцувка» имела агентуру не только на Украине (в Киеве), не только в Белоруссии (особенно в приграничных районах), но даже в глубоком тылу СССР — в Сибири (в Новосибирске) и в Средней Азии (например, в Ташкенте). Часть агентов была обезврежена. Другая часть сумела уйти из поля зрения органов госбезопасности СССР. В целом, конечно же, это промашка со стороны чекистских органов. Правда, на невидимом фронте бывают как успехи, так и неудачи. Но вот с точки зрения разоблачения подлого мифа о расстреле польских офицеров, напротив, хорошо, что часть польской агентуры сохранилась. Потому как до нападения Германии на СССР ни один из польских агентов никогда не сообщал о чем-либо хотя бы отдаленно напоминающем факт якобы имевшей место расправы советских органов госбезопасности с пленными польскими офицерами, так и после, вплоть до 13 апреля 1943 г., когда Геббельсу удалось свернуть и без того вывихнутые мозги ляхов круто набекрень. Если бы имелся хоть малейший признак этого, то, смею вас уверить, беспрецедентное русофобство руководства польской разведки автоматически взяло бы верх, и оно тут же по дипломатическим каналам стало бы кричать на весь свет, что-де большевики перестреляли их офицеров. Тем более что полякам было легко это сделать, потому как в ноябре 1939 г. находившееся тогда в городке Анжер (на северо-западе Франции) эмигрантское правительство Польши (создано еще 30 сентября 1939 г.) официально объявило войну Советскому Союзу. Обвинить противника в жестокой расправе над военнопленными — к слову сказать, это объявление войны Советскому Союзу как раз и привело к тому, что польские офицеры превратились именно в военнопленных, — самое «милое дело»! Тут уж вся «демократическая общественность» Запада завыла бы таким истошным воем, что не приведи Господь! Западу это было бы тем более с руки, если учесть, как он обделался со своими гарантиями безопасности Польши, бросив ее на произвол судьбы и «милость» гитлеровских варваров. И такой случай позволил бы за счет истошных воплей капитально отмыться от того позора, которым они покрыли себя, подло «кинув» Польшу. Но ничего подобного ни поляки, ни Запад не сделали вплоть до 1943 г. Следовательно, подчеркиваю это вновь, у польской разведки (как, впрочем, и у британской разведки) не было ни малейшего сигнала на эту тему, потому что и самого такого варварского события не имело места быть. То обстоятельство, что выше была упомянута и британская разведка — не случайно. К глубокому сожалению, в непосредственном окружении Политбюро в тот период еще действовал очень ценный для бриттов агент. Он был завербован еще в начале 30-х гг. региональным резидентом СИС по Центральной и Восточной Европе Гарольдом Гибсоном. Агент действительно был очень ценный — он работал в секретариате члена Политбюро А. И. Микояна. Советская разведка дважды его вычисляла. Первый раз еще в 1936 г., но тогда связанный с антисталинским заговором нарком НКВД Г. Ягода попросту «утопил» этот сигнал в «недрах» лубянского ведомства. Вторично этот же агент был вычислен только в 1940 г., когда во главе НКВД уже стоял выдающийся ас советской разведки и контрразведки Лаврентий Павлович Берия. В конце 1940 года этого агента ликвидировали. В обоих случаях выявлению этого агента способствовала информация членов великолепной «кембриджской пятерки» наиценнейших агентов советской внешней разведки, Специальным упоминанием об этом агенте хотелось бы подчеркнуть одно важное обстоятельство — в частности, у англичан была прекрасная возможность заполучить данные о расстреле польских офицеров, если бы таковой имел бы место. Потому что упомянутый агент имел прямой доступ к документально оформленным решениям Политбюро. А ведь в сфальсифицированной версии катынской трагедии «стержнем» является утверждение о том, что-де 5 марта 1940 г. по предложению НКВД Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение об их расстреле. Чуть ниже нам еще предстоит разобраться с этой беспочвенной «проблемой».