Сговор диктаторов или мирная передышка?

Более того, именно с помощью Хаусхофера Сталин давно осознал глобальную эффективность принципиальной сути геополитического шантажа на мировой арене по Хаусхоферу. Он уже в середине 1920-х гг. осознал это. Что, к слову сказать, позволило ему методично «ковать» непробиваемый «бронежилет» для СССР в виде системы перекрещивавшихся между собой двусторонних договоров о ненападении и нейтралитете со всеми основными государствами Западной Европы, а также соседями по периметру своих границ, особенно западных, северо-западных и южных, а затем и восточных. Частокол этих договоров был столь плотным, что рискни кто-либо на Западе на войну, тем более Германия, то пришлось бы сходу вступать в драку буквально со всей Европой. Тем самым безопасность СССР обеспечивалась вплоть до Мюнхенского сговора Запада с Гитлером. После Мюнхена и слепому стало окончательно очевидно, что Запад не только принципиально не желает строить систему коллективной безопасности и тем более давать коллективный отпор грядущей агрессии. Хуже того. Более чем откровенно стремится к тому, чтобы подставить СССР под спровоцированный и направляемый все тем же Западом вооруженный удар Германии. Естественно, что со стороны Сталина последовал вразумляющий отлуп в виде договора о ненападении. Воспользовавшись им самим творчески переработанными рекомендациями (как правило, не специально высказывавшимися) Хаусхофера, Сталин использовал полученные знания и сведения в интересах безопасности Советского Союза. Напоминаю, что в основе подписания договора о ненападении лежала уникальнейшая геополитическая формула: СССР с Германией, а по мере необходимости, но также в интересах собственной безопасности и с ее основными союзниками тоже, ровно настолько, насколько западные демократии не столько не с СССР, сколько против него. Но не более того, чтобы тем самым хотя бы оттянуть как минимум на какое-то время фатально неминуемое столкновение с Германией, неизбежность которого предрешало постоянное и целенаправленное провоцирование Западом Германии к нападению на СССР! Если этого не знать и не учитывать, то очень трудно понять внешнюю политику Сталина в 1939 — 1941 гг., чем, собственно говоря, и отличается абсолютное большинство исторических исследований этого периода.

А если учесть все западные козни, преследовавшие цель любой ценой оставить СССР один на один с воинственным, получившим от Запада карт-бланш для нападения на СССР Гитлером, то и вовсе очевидным станет следующее: Сталин пошел на такой геополитический шантаж не ради того, чтобы создавать континентальный блок, а только ради того, чтобы, в известной степени блефуя на этот счет, хотя бы на какое-то время уверенно обезопасить СССР, в том числе и от угрозы двухфронтового нападения! Благодаря именно этому договору угроза полномасштабного нападения Японии в принципе была ликвидирована 23 августа 1939 г. И хотя до 1945 г. Страна восходящего солнца не отличалась спокойным нравом и поведением, но тем не менее так и не рискнула напасть на СССР в период с 22 июня 1941 г. по 9 мая 1945 г.

А непосредственная схема трансформации идей Хаусхофера в указанные реалии 23 августа 1939 года сформировалась следующим образом. В свое время советская разведка перехватила секретное письмо от 8 июля 1926 г. первого посла Веймарской Германии в СССР, ближайшего друга и единомышленника Хаусхофера — Ульриха Карла Христиана фон Брокдорф-Ранцау (1869 — 1929) — на имя президента Германии фельдмаршала Гинденбурга. Посол прямо указывал, что так называемые «хорошие отношения Германии с СССР изначально были браком по принуждению, а о браке по любви не может быть и речи», в связи с чем всякие чрезмерные надежды, связываемые с германо-советскими отношениями, он откровенно считал «ошибочными и опасными». Более того, в том же письме он указал, что «отношения с СССР должны были из тактических соображений до известной степени основываться на блефе, т. е. полезно создавать впечатление большей близости с Россией, чем есть на самом деле»[270].