Сговор диктаторов или мирная передышка?

Тут необходимо отметить следующее. Принципиальная реакция советского правительства на тройственный пакт, как отмечал американский посол в Москве Л. Штейнгардт в телеграмме госсекретарю США от 28 сентября 1940 г., была отрицательной. Сотрудники германского посольства в Москве, сообщал посол, откровенно говорят, что СССР недоволен тройственным пактом. Они считают, что пакт означает принципиальное изменение германской политики в отношении СССР, и в сугубо доверительном плане высказывают мнение, что следующей весной Германия начнет войну против СССР, по их словам, на германо-советской границе находится неоправданно большое количество немецких войск. При этом они подтверждают, что германского вторжения в Англию осенью 1940 г. не будет[292].

Комментарий. В германском посольстве в Москве янки располагали весьма информированной агентурой. К примеру, 2-й секретарь посольства США в Москве Чарльз Ю. Болен работал с двумя агентами из числа сотрудников германского посольства2-м секретарем посольства Г. фон Биттенфельдом (псевдоним «Джонни»; встречи происходили во время совместных конных прогулок) и заведующим Консульским отделом германского посольства Г. фон Вальтером. Именно они практически полностью проинформировали американцев об итогах советско-германских переговоров в августе 1939 г., о предстоящем подписании договора о ненападении — фактически за неделю до свершения этого события, а 24 августа 1939 г. — о содержании секретного протокола о разделе сфер интересов между СССР и Германией[293].

Для сведения читателей.Советской контрразведке хорошо известно, что американцы располагают отлично информированной агентурой в германском посольстве в Москве. Так что оценки американцев в отношении позиции СССР к Тройственному пакту были известны Лубянке, а соответственно и Станлину…

В данном случае надо отдать должное и янки, и оценкам самих немецких дипломатов, так как они соответствовали действительности. Взгляните хотя бы на приводимый ниже краткий перечень разведывательной и иной информации. Забегая вперед, хотелось бы обратить внимание уважаемых читателей на то обстоятельство, что в отдельных информациях уже проскальзывают достаточно весомые элементы затеянной Гитлером и Риббентропом геополитической провокации. Такие факты сопровождены соответствующим комментарием. Итак:

1. Сообщение о высказываниях А. Гитлера в беседе с немецкими генералами

Г. фон Рундштедтом и Г. фон Зоденштерном, состоявшейся 2 июня 1940 г.

«...2 июня 1940 года, после завершения первой фазы французской кампании, Гитлер посетил штаб группы армий "А" в Шарлевилле. Перед началом совещания он прогуливался перед зданием, где собрались офицеры, с командующим группой армий "А" (фон Рундштедтом) и начальником штаба группы (фон Зоденштерном). Как бы ведя личную беседу, Гитлер сказал, что если, как он ожидает, Франция "отпадет" и будет готова к заключению паз много ми а, то у него, наконец, будут развязаны руки для выполнения своей настоящей задачи — разделаться с большевизмом. Вопрос состоит в том — так дословно высказался Гитлер, — каким образом "я скажу об этом своему ребенку" »[294].

Здесь следует иметь, что изложенные Гитлером еще в 1925 г. на страницах «Майн кампф» идеи об «обращении на Восток» и расширении немецкого жизненного пространства за счет Советского Союза неоднократно повторялись им как до прихода к власти, так и после. В том числе на первой встрече с генералами рейхсвера 3 февраля 1933 г. При реализации «ступенчатой программы» агрессии Гитлеру предстояло пройти ряд этапов до осуществления своего плана «разгрома большевизма». Что и было последовательно осуществлено как при содействии, так при преступном бездействии Запада сначала в 1938 г. — аншлюс Австрии, оккупация сначала Судетской области Чехословакии, затем остальной ее части, после чего последовал захват Мемеля (Клайпеда, Литва). В 1939 г. — разгром и оккупация Польши. В 1940 г. — оккупация Дании, Норвегии, Голландии, Бельгии, Франции. Но даже в период действия советско-германского договора он неоднократно говорил о том, что «...его внешняя политика и в дальнейшем будет направлена к тому, чтобы разгромить большевизм» (свидетельство адъютанта Гитлера полковника Н. фон Бюлова). Обосновывая перед генералитетом 22 августа 1939 года заключение пакта Молотова — Риббентропа, Гитлер заявил, что «...тем не менее, позже разгромит СССР». Уже 17 октября 1939 г. был отдан приказ о подготовке бывшей польской территории для «развертывания войск»[295]. Непосредственно перед нападением на Францию Гитлер указал, что после этой операции вермахт должен быть готов «к большим операциям на Востоке».