Читаем Сговор остолопов полностью

— У меня брюки испачкались! — взвизгнул ковбой.

— На меня жестоко напали и толкнули на этого фатоватого батрака.

— Только не ври, Жирный, — сказала Фрида. — Мы все видели. Он приревновал, Дориан. Ему хотелось потанцевать с тобой.

«Ужасно.» «Пусть уйдет.» «Испортил вечер.» «Так чудовищно.» «Он опасен.» «Полный провал.»

— Пошел вон! — заорал Дориан.

— Мы с ним справимся, — сказала Фрида.

— Хорошо, — величественно произнес Игнациус, когда три девочки вцепились своими окороками рук в его халат и поволокли к дверям. — Вы сделали свой выбор. Живите в мире войн и кровопролитий. Когда свалится бомба — не бегите ко мне. Я уже буду сидеть в своем убежище!

— Вали, — ответила Бетти.

Девочки протащили Игнациуса в двери и по дорожке к воротам.

— Благодарите Фортуну, что я отмежевался от этого движения, — громыхал по пути Игнациус. Девочки сдвинули ему кашне на один глаз, и теперь он не очень ясно видел, куда направляется. — Вы — помраченные люди, едва ли вы сможете привлечь избирателей.

Они выпихнули его в ворота на тротуар. Стилеты испанской юкки пребольно кололи ему икры, пока он спотыкался, восстанавливая баланс.

— Ладно, сволочь, — крикнула ему Фрида, захлопывая ворота. — Даем тебе десять минут форы. А потом начнем прочесывать Квартал.

— И лучше, если мы нигде не найдем твою жирную задницу, — сказала Лиз.

— Отваливай, Пузо, — добавила Бетти. — Мы уже давно хорошенько не махались. А сейчас готовы.

— Ваше движение обречено, — слюнявил им в затылок Игнациус, пока девочки, возвращаясь в дом, дружески сталкивали друг друга с дорожки. — Вы слышите меня? Об-ре-че-но. Вы ничего не знаете ни о политике, ни о работе с избирателями. Вы не пройдете ни по одному округу в стране. Да вы в Квартале даже не пройдете!

Дверь захлопнулась, девочки вернулись на вечеринку, которая, казалось, снова набрала обороты. Опять зазвучала музыка, до Игнациуса громче, чем раньше, донеслись визги и вопли. Он постучал по задним ставням абордажной саблей и заорал:

— Вы проиграете! — Ответом ему были топот и шарканье множества танцующих ног.

Из тени соседнего дверного проема на секунду выступил человек в шелковом костюме и фетровой шляпе — проверил, скрылись ли девочки. Затем скользнул обратно во тьму, наблюдая за Игнациусом, в неистовстве ковылявшим взад и вперед перед фасадом.

Клапан Игнациуса отреагировал на его чувства тем, что накрепко захлопнулся. Руки симпатизировали ему, обильно покрывшись крошечными белыми пупырышками, чесавшимися так, что можно было сойти с ума. Что же теперь расскажет он Мирне о движении за мир? Как и провалившийся Крестовый Поход за Мавританское Достоинство, сейчас у него на зудевших руках была еще одна катастрофа. Фортуна, злобная шлюха. Вечер едва начался; на Константинопольскую улицу ко всему ассортименту материнских нападок он вернуться не мог — по крайней мере, не сейчас, когда все его эмоции нацелились на кульминацию, так безжалостно выхваченную прямо из пальцев. Почти неделю все его мысли занимал первый митинг нового движения, и теперь, выброшенный с политической арены тремя сомнительными девками, он стоял, разочарованный и разъяренный, на мокрой брусчатке улицы Св. Петра.

Взглянув на свои часики с Микки Маусом, как обычно почивавшие в бозе, он озадачился, который сейчас час. Может быть, он еще успеет на первое представление в «Ночь Утех». Возможно, у мисс О'Хара уже премьера. Если им с Мирной не сужден турнир в политических действиях, то пусть он состоится в области секса. Каким великолепным копьем — Мирне прямо между отвратительных глаз — может стать мисс О'Хара. Игнациус посмотрел еще раз на фотографию — у него текли слюнки. Что же у нее за любимец? Вечер еще можно было вырвать из челюстей неудачи.

Почесав одну лапу другой, он решил, что, по крайней мере, соображения безопасности требуют какого-то движения. Три эти дикарки могут запросто сдержать слово. Он заколыхался телом по улице Св. Петра к Коньячной. Мужчина в шелковом костюме и фетровой шляпе выступил из проема и двинулся за ним. На Коньячной Игнациус свернул и сквозь ночной парад туристов и обитателей Квартала зашагал к Канальной. Среди них он отнюдь не выглядел странно. Он расталкивал толпу на узеньком тротуаре, бедра его свободно колыхались туда и сюда, тараня прохожих. Когда Мирна прочтет о мисс О'Хара, она в ужасе поперхнется эспрессо и забрызгает все письмо.

Едва вступив в квартал, где располагалась «Ночь Утех», Игнациус услыхал крики обдолбанного негра:

— В-во! Заходи, смотри, как мисс Харля О'Харя с любимцей танцует. Гарантирыет сто перцентов настоящщих танцев с плантаций. Гажный мамаёбаный стакан гарантирывано с ног шибает. В-во! Гажному гарантирывано сифлис из стакана подхватить. Э-эй! Никто никада не видал, как мисс Харля О'Харя танцует с любимцей, прям как на Старых Югах. Сёдни примера, может, тока один раз и застанете. Ууу-иии.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Последний рассвет
Последний рассвет

На лестничной клетке московской многоэтажки двумя ножевыми ударами убита Евгения Панкрашина, жена богатого бизнесмена. Со слов ее близких, у потерпевшей при себе было дорогое ювелирное украшение – ожерелье-нагрудник. Однако его на месте преступления обнаружено не было. На первый взгляд все просто – убийство с целью ограбления. Но чем больше информации о личности убитой удается собрать оперативникам – Антону Сташису и Роману Дзюбе, – тем более загадочным и странным становится это дело. А тут еще смерть близкого им человека, продолжившая череду необъяснимых убийств…

Александра Маринина , Алексей Шарыпов , Бенедикт Роум , Виль Фролович Андреев , Екатерина Константиновна Гликен

Фантастика / Приключения / Детективы / Современная русская и зарубежная проза / Прочие Детективы / Современная проза
Земля
Земля

Михаил Елизаров – автор романов "Библиотекарь" (премия "Русский Букер"), "Pasternak" и "Мультики" (шорт-лист премии "Национальный бестселлер"), сборников рассказов "Ногти" (шорт-лист премии Андрея Белого), "Мы вышли покурить на 17 лет" (приз читательского голосования премии "НОС").Новый роман Михаила Елизарова "Земля" – первое масштабное осмысление "русского танатоса"."Как такового похоронного сленга нет. Есть вульгарный прозекторский жаргон. Там поступившего мотоциклиста глумливо величают «космонавтом», упавшего с высоты – «десантником», «акробатом» или «икаром», утопленника – «водолазом», «ихтиандром», «муму», погибшего в ДТП – «кеглей». Возможно, на каком-то кладбище табличку-времянку на могилу обзовут «лопатой», венок – «кустом», а землекопа – «кротом». Этот роман – история Крота" (Михаил Елизаров).Содержит нецензурную браньВ формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Михаил Юрьевич Елизаров

Современная русская и зарубежная проза