Сговор остолопов

— Игнациус. — Мирна остановилась в дверях с кипами блокнотов в руках и какое-то время просто шевелила бесцветными губами прежде, чем заговорить, точно репетировала в уме поздравительную речь. Усталыми после дороги глазами, сквозь поблескивавшие стекла очков она вглядывалась в лицо Игнациуса. — Это очень важное мгновение. Я чувствую себя так, будто кого-то спасаю.

— Спасаешь, спасаешь. А теперь нам следует бежать. Я тебя умоляю. Поболтаем позже. — Игнациус протиснулся мимо нее и заковылял к машине, открыл заднюю дверцу крошечного «рено» и влез внутрь, устраиваясь между плакатами и связками брошюр, которыми было завалено все сиденье. В машине пахло как в газетном киоске. — Поспеши! У нас нет времени разыгрывать перед домом tableau-vivant [Живую картину (фр.)].

— В смысле — ты что, в самом деле собираешься тут сидеть? — озадаченно спросила Мирна, вываливая туда же своей груз блокнотов.

— Разумеется, собираюсь, — проревел Игнациус. — Я совершенно определенно не намерен лезть в смертельный капкан твоего переднего сиденья для движения по скоростной трассе. Забирайся же в эти свои ходунки и увози нас отсюда.

— Погоди. Там еще много блокнотов осталось. — Мирна вбежала в дом. Гитара колотила ее по спине. Вернулась она с новой охапкой бумаг и остановилась на кирпичной дорожке, озирая дом в последний раз. Игнациус понимал, что она пытается запечатлеть эту сцену: Элайза на льду с чрезвычайно крупным гением на руках. Однако, в отличие от Гарриет Бичер Стоу, Мирна — источник раздражения — никуда не делась. Наконец, отозвавшись на призывы Игнациуса, она спустилась к машине и сбросила вторую порцию блокнотов прямо ему на колени. — Мне кажется, под кроватью еще есть.

— Ну их к черту! — завопил Игнациус. — Садись и заводи эту дрянь. О мой Бог. Да не суй ты мне эту гитару прямо в лицо. Почему бы тебе не завести себе ридикюль, как подобает приличной девушке?

— Засунь его себе в ноздрю, — рассвирепела Мирна. Она втиснулась на переднее сиденье и включила зажигание. — Где ты хочешь провести ночь?

— Провести ночь? — загрохотал Игнациус. — Мы нигде не проводим никакой ночи. Мы едем прямо — и всё.

— Игнациус, да я же сейчас замертво рухну. Я со вчерашнего утра в этой машине.

— Ну, по крайней мере, давай хоть за озеро Поншартрэн заедем.

— Ладно. Свернем на дамбу и остановимся в Мандевилле.

— Нет! — Эдак Мирна завезет его прямиком в раскрытые объятья какого-нибудь психиатра в состоянии полной боевой готовности. — Туда нельзя. Там вода заражена. У них там эпидемия.

— Да? Тогда по старому мосту в Слайделл.

— Хорошо. В любом случае, так намного безопаснее. В эту дамбу постоянно врезаются баржи. Нас сбросит в озеро, и мы утонем. — «Рено», тяжело присев на заднюю ось, медленно набирал скорость. — Этот автомобиль довольно-таки мал для моих габаритов. Ты уверена, что знаешь, как ехать в Нью-Йорк? Я серьезно сомневаюсь, что смогу выдержать больше одного-двух дней в этом эмбриональном положении.

— Эй, что это вы, битники, там затеяли? — слабо донесся до них из-за ставень голос мисс Энни. «Рено» выехал на середину улицы.

— А эта старая стерва до сих пор там живет? — спросила Мирна.

— Заткнись и увози нас отсюда поскорей!

— Ты всю дорогу будешь меня так доставать? — Мирна прожгла взглядом зеленую шапочку в зеркале заднего вида. — То есть, лучше сразу скажи.

— О мой клапан! — булькнул Игнациус. — Я тебя умоляю — только не устраивай мне сцен. Моя психика совершенно рассыпется после бомбардировок последнего времени.

— Прости. Мне просто на какой-то миг показалось, что все будет как прежде: я веду машину, а ты с заднего сиденья действуешь мне на нервы.

— Я определенно надеюсь, что на севере снега нет. Моя система просто откажется функционировать при таких условиях. И очень тебя прошу — по дороге держись подальше от туристических «грейхаундов». Они расплющат такую игрушку, как у тебя.

— Игнациус, я вдруг узнаю прежнего кошмарного тебя. Мне сразу кажется, что я совершаю гигантскую ошибку.

— Ошибку? Ну разумеется, нет, — любезно произнес Игнациус. — Осторожнее — карета скорой помощи. Стоит ли начинать наше паломничество с дорожного происшествия?

Когда они поравнялись со скорой помощью, Игнациус пригнул голову и разобрал на ее борту надпись: «Благотворительная больница». В какое-то мгновение мигалка на ее крыше плеснула на «рено» красным отблеском, когда машины разъехались. Игнациус был уязвлен — он ожидал массивного грузовика с решетками. Выслав за ним допотопную, видавшую виды карету, они его недооценили. Ему легко бы удалось расколотить все ее окна. Затем огоньки на хвостовых плавниках медицинского «кадиллака» остались в паре кварталов позади, и Мирна свернула проспект Св. Чарлза.

Теперь, когда Фортуна спасла его от одного цикла, — куда она повернет свое колесо? Новый цикл окажется столь непохожим на все, что ему доводилось испытывать прежде.