Сговор остолопов

Игнациус перечел только что написанное с удовольствием. «Дневник» таил в себе множество возможностей. Он мог бы стать современным, жизненным, подлинным документом проблем молодого человека. Наконец он закрыл папку и стал размышлять об ответе Мирне — о бичующей, неистовой атаке на все ее бытие и мировоззрение. Лучше подождать, пока он не посетит фабрику и не увидит, какие общественные действия там можно предпринять. Такую наглость нужно обуздывать как д о лжно; быть может, ему удастся сделать с фабричными рабочими нечто такое, от чего Мирна будет выглядеть реакционером в сфере общественной работы. Он должен доказать свое превосходство этой отвратительной распутнице.

Взяв в руки лютню, он решил на какой-то миг успокоить себя песней. Массивный язык его прокатился по усам в предвкушении и подготовке, и, перебирая струны, он запел:

— Не медли ни минуты, к наследью своему
Спеши дорогой ровной по сердцу и уму.

— Заткнись! — заверещала мисс Энни из-за своих наглухо закрытых ставней.

— Да как вы смеете! — загромыхал в ответ Игнациус, раздирая собственные ставни и высовываясь темный холодный проулок. — Откройтесь. Как смеете вы таиться за этими ставнями?

В неистовстве он вбежал на кухню, наполнил водой горшок и метнулся обратно в комнату. Он только прицелился, чтобы окатить водой по-прежнему закрытые ставни мисс Энни, как на улице хлопнула дверца автомобиля. По проулку кто-то шел. Игнациус закрыл ставни и выключил свет, прислушиваясь, как мать с кем-то разговаривает. Проходя под его окном, патрульный Манкузо что-то произнес, а хриплый женский голос ответил:

— Похоже, все чисто, Ирэна. Света нету. Наверно, картину пошел смотреть.

Игнациус натянул куртку и выбежал в прихожую, к передней двери как раз, когда они открывали дверь кухни. Он спустился по ступенькам и увидел перед домом белый «рэмблер» патрульного Манкузо. С большим трудом Игнациус нагнулся и ткнул пальцем в клапан одной из покрышек, подождал, пока не перестанет шипеть и низ покрышки не растечется блином по кирпичам канавы. Затем прошел на задний двор своего дома по проулку, широкому ровно настолько, чтобы его туловище протиснулось.

В кухне ярко горел свет, и через закрытое окно он слышал дешевенькое радио матери. Игнациус тихо поднялся по ступенькам и заглянул в закопченное стекло задней двери. Мать и патрульный Манкузо сидели за столом за почти полной пинтой «Прежних Времен». Патрульный выглядел подавленнее обычного, однако миссис Райлли притопывала ногой по линолеуму и робко посмеивалась над тем, что наблюдала посередине комнаты. Коренастая женщина с седыми волосами в мелких завитушках танцевала на линолеуме одна, потряхивая маятниками грудей, болтавшимися под белой спортивной блузкой. Ее туфли для кегельбана решительно топотали по полу, перемещая раскачивавшиеся груди и вихлявшие бедра взад и вперед между столом и печкой.

Так значит, это и есть тетушка патрульного Манкузо. Только у патрульного Манкузо тетушкой может быть нечто подобное, фыркнул себе под нос Игнациус.

— В-воо! — радостно орала миссис Райлли. — Санта!

— Смотрите, детки, — заорала в ответ седая тетка, точно рефери на поединке профессионалов, и затряслась в шейке все ниже и ниже, пока чуть было совсем не рухнула на пол.

— О, мой Бог! — сказал Игнациус ветерку.

— У тебя брюхо надорвется, — рассмеялась миссис Райлли. — Ты мне прямо в подпол провалиссься.

— Может, уже хватит, тетя Санта? — угрюмо промолвил патрульный Манкузо.

— К чертям, не хочу я останавливаться. Я только начала, — ответила женщина, ритмично подымаясь с пола. — Кто сказал, что бабуси больше танцевать не могут?

Раскрыв руки, тетка заскакала по взлетной полосе линолеума.

— Боже-Сусе! — греготнула миссис Райлли, опрокидывая бутылку виски себе в стакан. — А если Игнациус вернется и все это увидит?

— Игнациуса на хуй!

— Санта! — ахнула миссис Райлли, шокированная, но, как заметил Игнациус, слегка довольная.

— А ну прекращайте немедленно! — завопила мисс Энни из-за своих ставней.

— Это еще кто? — спросила Санта у миссис Райлли.

— Прекратите, пока я легавым не позвонила, — донесся до них приглушенный крик мисс Энни.

—  Прошу тебя, хватит, — нервно взмолился патрульный Манкузо.

ПЯТЬ

Дарлина за стойкой бара разливала воду по отполовиненным бутылям с напитками.