Сговор остолопов

— Я тебе сказала уже — я сироткам вещи отправляю. Чуток благотворительности никогда никому не повредит. От нее себя чувствуешь лучше.

— Вот уж точно благодарительнось как в «Ночью Тех» — када сироткам кучу бабок платить надо за то благо, что им дарют.

— Хватит за сироток беспокоиться, лучше иди за мой пол беспокойся. У меня и так проблем по горло. Дарлина хочет танцевать. Ты хочешь прибавку. А у меня и без того хлопот выше крыши. — Лана подумала о шпиках в штатском, внезапно зачастивших к ней в клуб по ночам. — Бизнес уже завонялся.

— Ага. Эт точно. Так и с голоду помереть недолго в этом борделе.

— Слушай, Джоунз, а ты в участке последний раз давно был? — с опаской поинтересовалась Лана, стараясь выяснить, не представилось ли Джоунзу какого-нибудь ничтожного шанса навести фараонов на заведение. Этот Джоунз уже начинал ее доставать, несмотря на свое ничтожное жалованье.

— Не-а, ни к каким друзьям-падлицаям я в гости не хожу. Я еще жду хорошенькие улики собрать. — Джоунз испустил нимбообразную формацию дыма. — Я погожду, пока дело с сиротками не расколется. Ууу-иии!

Лана скрутила в трубочку коралловые губы и попробовала вообразить, кто мог дать наколку полиции.

* * *

Миссис Райлли никак не могла поверить, что это с нею действительно произошло. Ни телевизора. Ни нытья. И в ванной никого. Даже тараканы, казалось, смотали удочки. Она села за кухонный стол, помаленьку прихлебывая мускатель, и сдула одного тараканьего младенца, пытавшегося пересечь столешницу. Крохотное тельце слетело со стола и пропало, и миссис Райлли произнесла: «Прощай, дорогуша». Она нацедила себе вина еще на дюйм, впервые осознав, что и запахло в доме по-другому. То есть, вонь оставалась примерно такой же, как и раньше, но любопытный личный аромат ее сына, вечно напоминавший ей запах старых чайных пакетиков, казалось, рассеялся. Она поднесла стакан ко рту: наверное, «Штаны Леви» тоже уже начинают пованивать спитым пеко.

Неожиданно миссис Райлли припомнила тот кошмарный вечер, когда они с мистером Райлли отправились в «Пританию» посмотреть Кларка Гейбла и Джин Харлоу в «Красной пыли»[16]. В горячке и смятении того, что последовало за их возвращением домой, славный мистер Райлли испробовал один из своих непрямых подходов, в результате чего Игнациус и был зачат. Несчастный мистер Райлли. Ни разу за всю оставшуюся жизнь больше в кино не сходил.

Миссис Райлли вздохнула и осмотрела пол: уцелел ли тараканий младенец, не повреждены ли его жизненные функции. У нее было слишком благодушное настроение, чтобы причинять чему-либо вред. Когда она пристально изучала линолеум, в тесной прихожей зазвонил телефон. Миссис Райлли заткнула бутылку пробкой и поставила ее в остывшую духовку.

— Аллё, — произнесла она в трубку.

— Эй, Ирэна? — спросил хриплый женский голос. — Чего поделываешь, малыша? Это Санта Батталья.

— Как твое ничего, голуба?

— С ног сбилась. Только что четыре дюжины шустриц на заднем дворе раскокала, — поведала Санта шатким баритоном. — А это работа я тебя умоляю — колотить шустричным ножом да по кирпичам по этим, точно тебе говорю.

— Я б ни за что и пробовать-то не стала, — как на духу ответила миссис Райлли.

— Да мне-то что. Я, когда в девочках ходила, мамочке, помню, всегда шустриц открывала. Она ларек морепродуктов держала возле Рынка Лаутеншлагер. Бедненькая мамочка. Прямо с парахота. Еле-еле слово по-аглиски не говорила. А я, совсем мялявка еще, все, помню, шустриц ей колю. И ни в какую школу не ходила. Это не для меня, малыша. Сижу прямо там на тротуваре, знай по шустрицам колочу. А мамочка то и дело по мне за что-нибудь колотит. У нас в ларьке вокруг всегда катавасия, такие мы.

— Мамочка у тебя очень возбудимая, значть, была, а?

— Бедняжечка. Стояла там под дождем, на холоде, и половины не понимала того, что ей говорят. Ох и трудно в те дни было. Ирэна. Так круто все, детка.

— И не говори, — вздохнула миссис Райлли. — Нам тоже ведь хлебнуть пришлось на улице Дофина. Папочка был очень бедный. Работа у него была на вагонном заводе, а потом как автомашины пошли, у него руку в ремень от вертилятора и затянуло. Уж сколько месяцев на голимой фасоли с рисом сидели.

— А меня с фасоли пучит.

— Меня тоже. Послушай, Санта, а чего это ты звонишь, солнышко?

— Ох да, чуть не забыла. Помнишь, мы в кегли играть как-то вечером ходили?

— Во вторник?

— Нет, это, кажись, в среду было. Как бы там ни было, это тогда Анджело заарестовали, и он с нами пойти не смог.

— Вот ужыс-то какой. Полиция своих же загребает.