Ш.О.К.К.

Это было невообразимо, и он не собирался с этим мириться. Он хотел, чтобы она получала свою необходимую дозу самореализации как-то иначе. Он знал, что еще за пару месяцев до встречи с ним, она получила серьезную травму после удара в живот. А теперь ему приходилось слушать, как она раззадорено рассказывала, с какой энергией возьмется за тренировки, когда у нее придет в порядок сломанная нога. А еще он прекрасно понимал, что никто и ничто не заставит ее расстаться со своим спортом.

То, что две недели назад произошло с Никой по дороге домой, теперь воспринималось, словно какое-то смутное и далекое воспоминание. Сейчас она даже не была точно уверена в том, что ей не показалось то, что она видела. Может она просто поскользнулось в темноте, и упала? И от падения ей померещились какие-то дикие вещи? Скорее всего, так и было.

Алекс был очень заботлив. После смерти Насти он старался поддерживать Нику, и, будем честны – у него это очень даже неплохо получалось. Когда Ника сломала ногу, он сутками был рядом – они смотрели фильмы, лежа в обнимку в комнате, пока сон не разлучал их. Было тепло, в воздухе пахло чем-то сладковатым и вкусным, а за окном целыми днями шел снег. Но потом Ника стала брать работу на дом, и таким моментам постепенно пришел конец. Временами парень прямо таки закипал, и тогда ему нужно было срочно побыть наедине с самим собой.

Однако, те самые парки и скверы в который он так часто искал внутреннюю тишину, теперь были заняты митингующими. Он уже не воспринимал эти места так, как раньше, словно это был какой-то сон. Эмоции, которые были связаны с местами, остались, а сами места воспринимались теперь словно затянутые какой-то пеленой. Те самые места, с которыми было связано столько воспоминаний – теперь здесь стоял палаточный городок митингующих, люди жгли костры. Дым поднимался высоко вверх, к небу, туда, откуда серые тучи молча, и вроде бы как даже с укором, наблюдали за происходящим в большом городе.

Сама Ника тоже, как не странно, постепенно сливалась в его сознании с одной девушкой из прошлого. Внешняя схожесть, которую Алекс сразу заметил, во время их первой встречи, давала о себе знать – иногда он путал воспоминания. Воспоминания с одной девушкой, накладывались на воспоминания с другой, запутываясь в огромный клубок, из которого Алексу, временами, было очень сложно выпутаться. Ника вызывала в нем множество эмоций. Но со временем он потерял уверенность в том, что именно она их вызывает. Быть может это просто такое изощренное проявление ностальгии?

Ника оставалась в доме одна, когда он уходил на работу, и Ника оставалась в доме одна, когда он искал свою внутреннюю тишину. Она не привыкла открыто выражать свою обиду, жаловаться на что-то, и постепенно все больше и больше замыкалась в себе. В свободное от работы время, она могла часами сидеть на диване. Телевизор был выключен, музыка не играла, а у нее в руках не было ни книги, ни мобильного телефона. А рядом с ней в такие моменты всегда сидел Диббук.

Но обида на Алекса в ней, постепенно росла с каждым днем. Когда человек замыкается в себе и не дает выход эмоциям, он рано или поздно сорвется. Это работает точно так же, как и с внутренней жизненной энергией, которая накапливаясь внутри человека, и не имея выхода или реализации, постепенно начинает изнутри его разрушать.

Звонок в дверь. На пороге стоял средних лет мужчина, с большой синей сумкой за плечом. Пока Ника рассчитывалась с курьером, за привезенную им пиццу, Диббук молнией пронесся мимо них, и выскочил на улицу. Его внимание, очевидно, привлек идущий по улице худощавый черноволосый парень. Парень был одет в длинное черное пальто, которое сильно контрастировало с бледным, точно мел, лицом. Направлялся он в сторону тупика, и Ника, заметив это боковым зрением, была достаточно удивлена поведением их домашнего питомца.

Диббук подбежал к идущему по улице человеку, и спокойно пошел рядом с ним. Парню кот тоже безусловно был знаком. Он приветствовал кота улыбкой и парой слов, и они вдвоем продолжили свое шествие.

Улица, по которой они шли, и на которой жили Алекс с Никой, начиналась от скоростного шоссе, и углублялась в лес чуть больше чем на километр. Это была заасфальтированная дорога, по обоим бокам которой стояли дома. И каких только домов здесь не было! Старые, новые, заброшенные. Полноценные загородные особняки и обычные дачи. Здесь всегда было тихо и уютно.

Дом Алекса имел два этажа, и не выделялся ни размерами, ни особой роскошью – разве что только окнами от пола до потолка на втором этаже. Улица была наполнена свежим морозным воздухом, и заканчивалась тупиком.

Затворив за собой дверь, и занося пиццу на кухню, Ника пришла к выводу, что кот видимо, узнал старого хозяина. Все-таки ошейник на нем был, когда они его подобрали. А теперь, судя по всему, он своего старого хозяина узнал, и ушел с ним. Ведь до того как кот стал наведываться к ним, у него тоже где-то был дом – при чем явно где-то здесь, поблизости.