Шабашка Глеба Богдышева

А Васька, тот просто сигал с плит в гальку. Ему что — пушинка, спрыгнет — только пыль с себя сбивает. Сейчас-то Юля худо-бедно, но варит, а сперва… В первый день вообще чуть не взорвался к чертовой матери… Глеб сидел во рву — ждал плиту — и слышит: галдят. Выглянул: Билов ногой катит пустую бочку, а Юля маску натягивает. Заинтересовался, побрел к ним от нечего делать… Вовремя успел! Юля хотел сваркой раскурочить бочку — битум разводить. Из-под солярки бочка, с завинченной пробкой!.. А еще кандидат без пяти минут!

…Глеб, поеживаясь, плелся к мосту. Середина моста увязла в тумане. «Покурю», — решил Глеб и присел на холодную, влажную плиту.

Смонтированная стена отделяла берег от обезвоженного русла. Воду отвели под склепанные пролеты. Кто-то из монтажников уже возился возле компрессора. Глеб подошел вплотную к стене, внимательно осмотрел последние швы, вздохнул и сплюнул: вертикальные никуда не годились, одни раковины.

Побрел к насосу, включил: мотор зашипел, из-под кожуха полез синий дым. Глеб выключил насос и принюхался. Появился Юля: ригеля успеть поварить до установки плит.

— Чего с ним? — крикнул он Глебу.

— Статор полетел. Юль! Я это… я сварку смотрел — вертикальные не провариваются…

К котловану медленно полз экскаватор. Ураза заводил кран. Глянул на полный воды котлован:

— Чего ж воду-то?..

— Да насос накрылся…

Ураза присвистнул:

— Насос сгорел — кончай работу. — Он заглушил двигатель.

— Зачем выключил? — обернулся к нему Глеб. — Придумаем чего-нито…

Подоспел и Васька: принес резиновые перчатки для Юли. Понюхал насос.

— Что делать? — мрачно спросил он. — Без насоса весь грунт не выгребешь…

— Весь и не надо. Чуток пусть останется, временно. Плита стоит выше других — пусть. Ураза краном ее держит. К плите трос за нижнюю петлю, другой конец — к ковшу. Юрка — ковш на себя: плита сама и выгребет грунт… Тросик тут где-то валялся, рваный. — Глеб огляделся. — О! Вот он!

— А до плиты как доберешься? Брассом?

— Посуху, как апостол Павел, — сказал Глеб, просматривая трос. — Юрк, ты это, стрелу положи на воду к плите, а я с ковша зачалюсь.

Юрка опустил стрелу экскаватора на воду и зажал тормозом. Глеб вскарабкался на стрелу, на карачках дополз до плиты и, засучив рукава, сунул руку с тросом в воду — к нижней монтажной скобе.

— Не дотягиваюсь… — задушенно просипел он, — временно… Пониже опусти!.. Э-э-э-й!..

Стрела дернулась вниз.

— О-о! Нашел! — Глеб по плечо засунулся в воду. — Цепляю…

И тут ковш стал медленно опускаться. Вместе с Глебом. Глеб уходил под воду и жалобно глядел на берег.

— Тормоза, суки! — орал Юрка, дергая рычаги. — Не держат!..

Глеб тихо, без какого бы то ни было сопротивления, ушел под воду. Всплыл. Рядом с ним качалась на грязной воде пустая «Прима».

— Подкури временно, Глеб!.. — скорчившись от смеха, крикнул Васька.

— Вылезай! Простудишься! — взвизгнул Юля.

— Да трос-то вот он… — Глеб с трудом выдернул из воды кулак с тяжелым тросом. — Зацеплю, раз уж плаваю. Нырну…

— С ума не сходи, ледяная…

Но Глеб уже набрал воздуха и, цепляясь за плиту, заполз по ней под воду, побыл там, снова всплыл и почему-то по-собачьи поплыл к берегу.

Васька подал ему руку.

— Не отвяжется?

— Не-е-е, — проблеял Глеб, но головой помотал неубедительно: от сильной дрожи голова его подергивалась вниз и вбок одновременно.

По привычке Глеб засунул руки в карманы штормовки — в карманах захлюпало…

— Беги переоденься! — велел Васька. — Простынешь.

— Ладно… — отмахнулся Глеб. — Не в этом дело. — Он уже стек и стоял тощий, как смерть, облепленный мокрой робой. — Ветром обсохну… Покурю временно, чем бегать, в обед разом и переоденусь.

— Иди, говорю! — рявкнул Васька. — К Билову иди, сивухи даст. Скажи, я велел.

— А-а?.. — дернулся Глеб. — В чего одеться-то, говоришь? Я на запас не брал.

— Свитер у меня в рюкзаке, водка — у Билова.

Билов сидел в вагончике, следил за булькающей кастрюлей и одновременно играл на флейте. Неудачи на мосту сюда не просачивались, и Билов кухарил с вдохновением.

— Водки дай! — Глеб, как был, мокрый, присел на Васькино спанье. — Курить дай!

— Ну-ка! — Билов спихнул его с постели. — Ты где купался?..

— В рове… — Глеб пересел на табуретку. — Насос сгорел, с тросом нырял. Водки дай, говорю! Васька велел! От простуды.

Билов налил Глебу стакан.

— Полней лей! Не жмись. Во-о-о! — Аккуратно, обеими руками Глеб принял стакан и вылил в худое заросшее горло. — Плиты валятся, насос сгорел, накроемся… Это еще Кареев хороший мужик, другой бы давно погнал за такую работу. И без удостоверений…

— Ты уж закуси тогда, Глеб.

— Если чего деликатного…

— Прикажите! — изогнувшись, Билов подал ему полную миску.

— А это ктой-то? — Глеб ткнул вилкой в приложенную к картошке рыбу. Поддел вилкой кусочек, пожевал. — Это… Она мне лучше нравится, чем сельдь.

— Сельдь! Это форель!