Шабашник

– Не парься, у Миши скоро пойдут садоводы, а они мигом расчухают, что к чему. Так что всё он продаст и еще попросит, – Сергей Саныч поправил брюки на коленках и пошевелил плечами так, словно хотел размяться.

– Слушай, у меня ведь холодильник тот огромный так без дела и стоит в гараже. Сколько там колбаса хранится?

– Три месяца ей ни хера не будет. Блин, я думал, ты тот холодос продал давно. Ему ведь уж лет двадцать?

– Где-то так, – Валера вздохнул, постучал пальцами по приборной панели. -Продать-то я его хотел, только кто бы у меня его в девяносто восьмом бы купил? По цене металлолома если только, а по такой цене его продавать – преступление! Датский ведь, на века брали. Не думали, что так оно обернётся – из коммерсантов обратно по своим местам: я автобус водить, а ты по столовкам да вахтам…

– Да, было время – полгода тузами проходили… Он точно работает?

– Не знаю, честно говоря… Да что ему будет-то?

– Если так, то вообще отлично! Я ведь ещё Марину подключу.

– С которой вы цех в 2007-ом открывали?

– Да, с ней самой. Она сейчас заведующая в пекарне – туда тоже колбасу втюхать можно. Поэтому готовься, Валера, – максимум через год сами владельцами «Шилкрафта» будем. Придурка этого, технолога, Горыныч обязательно сольёт, потому что тот запьёт, когда не сможет объяснить недостачу и выяснится, что он дела не знает – диплом-то купленный. Я его по Ямбургу помню – несусветная тряпка, а не человек, но пока котлы мыл – на корки накопил, а теперь всем сказки рассказывает, что его ошибкой в кухонные рабочие записали, а на самом деле он поваром был. Слух-то недолго распустить, как оно на самом деле было. А если мы с тобой будем продолжать в том же духе, то цех в лучшем случае будет едва самоокупаться – холдингу такой актив и нафиг не нужен. А тут мы с баблом и нарисуемся.

– А я не помню, почему Иваныч главным был в Шылкрафте – вы ведь вдвоём его открывали?

– Да просто свидетельство индивидуального предпринимателя у него уже было, вот мы и решили пока так перебиться, типа, главным числится он, а я наёмный работник. Но со временем, чтоб развиваться, пришлось бы делать ООО, а там бы я стал равноправным учредителем. Но той осенью Иваныч фирму продал, падла…

– А потом и вовсе кони двинул – видать, совесть замучила!

– Очень даже может быть… Он же не только меня опрокинул, он ведь и свою дачу сжёг ради страховки. Ещё пытался продать дом своего племянника, пока тот на вахте в Москве был. Или не племянника? Не помню… Иваныч, старый козёл, всё мечтал уехать на Мальту, чтобы там век свой поганый в разврате и неге доживать. Не представляю, на сколько бы ему хватило денег, но хватило с избытком, потому что этот подонок даже из области выехать не смог! Эх, знал бы я раньше… – Саныч энергично растёр что-то между ладонями. Вздохнув, продолжил:

– Смотри, что получается. Горыныч думает, что он тут главный, потому что у него бабки. Технолог думает, что главный он, потому что у него бумажка липовая. Иваныч думал, что главный он, потому что фирма на него записана была. Но фишка в том, что без них контора всю дорогу исправно работала, а без меня в декабре за неделю чуть не схлопнулась, поэтому по факту тут я главный.

А скоро и по наименованию буду. Главное, прочно сидеть на своём месте! – и он похлопал рукой по сиденью, под которым был оборудован тайник для колбасы. В машине, которая два раза в день ездила за ворота цеха: утром меняла первую смену охраны, а вечером – вторую.

14.05. 201… года.

Сергей полюбил свой сад и уже теперь видел его в том великолепии, которое обязательно придёт на эти семнадцать соток через пару лет размеренной и планомерной работы. Он видел беседку, которая будет стоять в окружении калины, чубушника, трёх яблонь и орешников: в мае из неё можно будет любоваться яблоневым цветом, который в июне сменит собой чубушник, а следом наступит время калины – и все это в обрамлении бурной ореховой зелени.

Так здорово будет отмечать там праздник в окружении друзей или читать книгу в компании чашки чая. Или просто грустить одному октябрьским вечером, глядя на уходящую в серое небо великую красоту увядающей природы. Иногда Сергею думалось, что рано или поздно и он станет частью этой земли: прадедовской малины, чёрной смородины сорта «Памяти Шукшина», колючего крыжовника и могучего дуба, который сам собою вырос на дальнем конце участка. Чтобы вон тот терновый куст стал ему домом родным. Но это планы были уж очень далеко идущими, пока других дел было невпроворот.