Шадринский гусь и другие повести и рассказы

Его превосходительство губернатор в первый открытый день доставил тюменской знати удовольствие, — он явился в благородное собрание.

В обширной зале танцевали кадриль. По паркетному полу носились и прыгали прилизанные и чубатые неотразимые кавалеры. Дирижер выкрикивал на сибирский лад французские слова, означавшие танцевальные коленца. В буфете хлопали пробки, звенела посуда; все шумели и старались перекричать друг друга.

Вдруг старшины клуба засуетились, забегала полиция.

Словно по мановению жезла смолкла музыка и остановились танцы.

По залам пробежал торжественный шепот:

— Губернатор приехал!

Музыканты заиграли торжественный марш. В залу величественной походкой вошел седой среднего роста старик в вицмундире, со звездой на груди.

Он церемонно раскланялся во все стороны.

Окруженный старшинами собрания, с полицмейстером во главе, его превосходительство медленно удалился в уютную гостиную.

Здесь посредине стоял ломберный стол, ярко освещенный люстрами и каделябрами. За ним, в ожидании почетного гостя, сидели избранные партнеры. Здесь же устроился жандармский штаб-офицер. Обязанности его были точны и ясны. Он должен был зорко следить, чтобы приставленные к его превосходительству партнеры вели себя добросовестно, как подобает честным людям, и проигрывали порученные суммы сполна.

Губернатор занял свое место. Игра началась.

Она велась с неизменным успехом для его превосходительства. Он с достоинством олимпийца откладывал выигрыши.

В гостиную, двери в которую были распахнуты, никто не допускался, чтобы не отвлекать высокого гостя от мыслей при выборе карточных ходов. Если кому и становилось невмоготу и жаждалось увидеть сибирского власти теля, он мог подойти лишь к порогу святилища и на приличном расстоянии созерцать его превосходительство.

Карточная партия продолжалась несколько часов. Перед губернатором возвышалась изрядная горка червонцев и ассигнаций. Вельможа утомился и высказал пожелание об отдыхе.

Партнеры угодливо встали со своих мест. Моментально в гостиной появились полицмейстер и старшины собрания.

Его превосходительство поднялся с кресла.

В ту же минуту вновь прекратились танцы, а оркестр с мазурки перешел на марш.

Сопровождаемый почетным эскортом, высокий гость отбыл из благородного собрания.

С этого дня он аккуратно появлялся в собрании подряд две недели.

Здесь его неизменно раболепно встречали. Уходя, его превосходительство каждый раз уносил изрядную сумму. Счастье и удача всегда сопутствовали ему за зеленым столом.

Естественно, что, занятый такими важными делами, он вовсе не имел возможности заняться ревизией, откладывая ее со дня на день.

А затем губернатор махнул на все рукой: «Стоит ли беспокоить добронравных и почтительных людей, так гостеприимно и нелицеприятно встретивших гостя?»

Соблюдая врожденный такт, его превосходительство понял, что пора прекратить свои обременительные труды и отбыть в губернский центр.

Прошло несколько дней, и под колокольный звон тюменских церквей он уехал. А с ним исчезли все опасения и тревоги, и тюменские властители вновь зажили спокойно и привольно.

1944

Необыкновенные иркутские истории

1

В октябре 1806 года столица Восточной Сибири — тихий и захолустный городок Иркутск — встречал вновь назначенного гражданского губернатора Николая Ивановича Трескина.

Заранее продуманный церемониал встречи проводился со всем рвением. На церквах трезвонили колокола, над присутственными местами развевались трехцветные флаги, а на соборной площади знатные иркутские купцы и чиновники с хлебом-солью почтительно ожидали появления его превосходительства.

Но тут произошло весьма конфузное для иркутчан событие. Губернаторская карета застряла среди беспредельной глубокой лужи, пересекавшей главную улицу. И как ни старался ямщик, как ни стегал он могучих коней, — его усилия оказались тщетными. Постромки оборвались, а колеса экипажа глубоко и безнадежно засосало в топь. По прихоти случая его превосходительство очутился как бы на острове.

Это обстоятельство огорчило не только иркутских граждан, но и самого губернатора. Впрочем, сохраняя достоинство своего высокого сана, он ничем не выказывал недовольства и спокойно озирал свою будущую резиденцию.

Обозрение это не сулило ничего радостного. Перед взором его превосходительства простирались кривые и заболоченные улицы. После обильных осенних дождей они стали непроходимыми. Обывательские жилища разместились самым невероятным образом: одни дома выпирали на самую середину улицы, другие прятались в глубине дворов, — во всем ощущался полнейший беспорядок. Из-за нескончаемых обветшалых плетней и заборов возвышались колодезные журавли. В лужах спокойно плавали откормленные гуси.

Иркутск скорее походил на обширное и неблагоустроенное село, нежели на город.

К довершению этой неприглядной картины обывательские псы, переполошенные криками ямщика, подняли невообразимый несмолкаемый лай. Губернатор поразился обилию собак в небольшом городе.

Все это, вместе взятое, задело самолюбие его превосходительства.