Шадринский гусь и другие повести и рассказы

Тут все ахнули и поняли, почему княгиня в клетке за соловья держала парикмахера. Голова прелестной княгини была голенькая, как колено, и блестела, как бильярдный шар.

Но не этого пугалась княгиня, а того — куда сбежал парикмахер и где он объявится. При этом у каждого человека язык имеется. И если, оборони господь, графиня Нарышкина узнает, она всем кавалерам скажет:

— Ах, какое несчастье! У княгини Салтыковой…

И тут пошепчет на ушко.

В таких мыслях и опасениях светлейшая княгиня Салтыкова садится и пишет самому императору Александру I такого содержания письмо:

«Ваше императорское величество, зная ваше благожелательное отношение к нашему семейству, осмеливаюсь просить вас, припав к августейшим стопам, пощадить нас и дать строгое распоряжение господину градоначальнику Санкт-Петербурга сыскать немедля сбежавшего крепостного нашего Ивашку. Сей злодей проник в кабинет князя и похитил важную государственную тайну. Князь Салтыков, верноподданный ваш слуга и мой благосклонный супруг, о сем не знает. Да пощадит ваша монаршая воля его и да отыщут злодея государства.

Пребывая в верноподданнических чувствах к вам, ваше величество,

гоф-фрейлина вашего императорского двора

княгиня Салтыкова».

Царь в первую минуту струсил, во вторую разъярился:

— Как смел этот старый солдафон проворонить государственную тайну? Сыскать государственного злодея немедля!

Через два дня санкт-петербургская полиция досконально дозналась, в чем дело. Господин санкт-петербургский градоначальник доложил царю о несчастном парикмахере и государственной тайне графини.

Царь хватался за живот, катался по дивану и хохотал.

Повеселившись, император Александр I написал на докладе санкт-петербургского градоначальника резолюцию:

«Считать беглого крепостного парикмахера утопшим и на берегу Невы найти его тело…»

1939

Рассказ о первом русском золотоискателе

Глава первая Ерофей Марков — лучший искатель тумпасов

Завод и крепость Екатеринбург отстроили в 1724 году среди гор и дремучих лесов. На север и на юг простирался скалистый Каменный Пояс; в его недрах лежали неисчерпаемые рудные богатства и самоцветы.

Несколько лет спустя в отстроенном городе была налажена небольшая гранильная мастерская. Она сохранилась и по сие время. В нынешнем Свердловске — так называется теперь старинный Екатеринбург — подле городской плотины, перегораживающей Верх-Исетский пруд, и сейчас еще стоит приземистое почерневшее здание каменной кладки. На углу его — барельеф, изображающий крестьянина петровских времен, с бородой и с волосами в скобку, с киркой в руках. Под ним подпись: «Строителю города». Над входом в здание надпись: «Гранильная фабрика “Русские самоцветы”». Здесь и по настоящее время работают уральские гранильщики — чудесные мастера, резчики по цветному уральскому камню. Руками этих мастеров сделаны рубиновые звезды, которые сверкают на древних башнях московского Кремля.

Основателем гранильного промысла на Урале и строителем первой гранильной мастерской в Екатеринбурге был бергсоветник Василий Никитич Татищев, впоследствии известный русский историк. Озабоченный тем, чтобы население этих мест постепенно приучалось «руками по возможности применяться в искусстве камня», он, находясь в заграничной командировке и встретив в Швеции поручика Рефта, предложил ему поехать на Каменный Пояс.

Рефт был большой любитель и знаток гранильного дела. Человек строгого нрава, очень начитанный, он хорошо знал свойства самоцветных камней. По приезде поручик целиком ушел в гранильное дело. В мастерской появились первые гранильные станки; старые кержаки-горщики[5] искусно резали самоцветные камни и наводили грани.

Первыми самоцветами, которые попали в екатеринбургскую гранильную мастерскую, были тумпасы и строганцы — кристаллы горного хрусталя. Тумпасы — кристаллы дымчатого цвета, а строганцы — прозрачные, как слезинка.