Шафер (ЛП)

В своей комнате я стянула туфли и швырнула их на пол. Затем, так как я наконец осталась одна, я сжала кулаки и запрыгала вверх-вниз, издав громкий, резкий рык разочарования. Да. Это была откровенная вспышка гнева. Когда я поймала свое отражение в зеркале в полный рост, мне пришлось замереть на месте. Смешок сорвался с моих губ от моего собственного нелепого поведения. Я зажала рот ладонью, чтобы заглушить его, и была вознаграждена, когда мои быстро меняющиеся эмоции вместо этого вызвали слезы на глазах. Я шмыгнула носом и позволила нескольким упасть.

В последнее время я была невольным пассажиром на американских горках эмоций. Я не была уверена, сколько еще взлетов и падений я смогу выдержать, прежде чем сломаюсь. Но чувствовала, как это приближается. Подобно волне, набирающей силу и скорость по мере приближения к берегу, я боялась, что, когда она ударится, я буду уничтожена. Вытирая лицо пальцами, я внимательно и пристально посмотрела на себя в зеркало. Я выглядела напряженной. Мне нужен был отпуск вдали от моего отпуска. Одна эта мысль заставила меня снова улыбнуться. Это была саркастическая улыбка, но на мгновение она смягчила суровое выражение моего лица. Я решила, что на данный момент самое близкое к побегу, что я могу сделать — это принять приятную горячую ванну. Может быть, это помогло бы мне расслабиться.

Завязав волосы на макушке, я позволила ванне наполниться водой, достаточно горячей, чтобы обжечь кожу, и бросила в нее несколько кристаллов для ванны. Я зажгла свечу на краю раковины и позволила ароматной воде снять напряжение с моих плеч. Это было чудесно. Завтра я пойду с отцом на выпускную вечеринку Самюэля, а через два дня улечу обратно во Флориду. Я могла рассчитывать на то, что расстояние поможет мне увидеть вещи в правильной перспективе и послужит повязкой для моих новых шрамов. Шрамы закаляют характер, верно? Тем не менее в последнем порыве злобных мыслей я ненадолго задумалась о том, чтобы пропустить вечеринку Самюэля. Но это показалось бы мелочным и заставило бы меня выглядеть неудачницей. Я не возражала против проигрыша в соревновании. Я просто разозлилась, что Самюэль так низко пал, чтобы победить.

Мысли о Самюэле снова заставили меня напрячься. К сожалению, вода начала остывать. Я вздохнула и пальцами ног нажала на рычаг, который спускал воду из ванны, затем вышла и обернула большое синее полотенце вокруг своего тела. Босиком я вернулась в свою комнату и как только вошла, увидела знакомую руку на моем оконном стекле, длинную, одетую в джинсы ногу, согнутую над выступом, чтобы найти опору на полу под моим окном. Я едва взглянула на него, прежде чем повернуться к своему комоду, чтобы найти пижаму, и сказала через плечо:

— Слушай, Энди, — начала я. — Клянусь, я не сержусь на тебя, но тебе не следует быть здесь прямо сейчас, если не готов услышать, как я назову твоего брата полным придурком. И я знаю, что обещала поговорить с ним, но я просто не… — я повернулась и ахнула, прижимая руки, держащие одежду, к груди.

Не Энди влез в мое окно, а его брат.

— Эмилия, я… — Самюэль стоял прямо у моего окна. Его руки были плотно засунуты в передние карманы, волосы взлохмачены, как будто парень дергал их в отчаянии.

Мое настроение соответствовало беспорядочным локонам на его голове.

— Ты! — зарычала я и указала пальцем на окно позади него. — Убирайся отсюда!

— Эмилия, пожалуйста.

— Убирайся, пока я не вытолкнула твою задницу из своего окна, — пригрозила я.

Я была совершенно возмущена тем, что Самюэль вторгся в мое личное пространство, когда я была так расстроена его предыдущим поведением.

— Эмилия, я не хочу с тобой ссориться. Черт. Мне так надоело ссориться с тобой! — Самюэль вытащил руку из джинсов и продемонстрировал, как его волосы пришли в дикое состояние, сердито запустив в них руку. — Я пришел извиниться. Пожалуйста…

— Я не хочу этого слышать, — огрызнулась я. — Какого черта ты влез в мое окно?

— Подумал, что ты не откроешь дверь. Или попросишь своего отца сказать мне, что спишь или что-то в этом роде. Я миллион раз видел, как Энди взбирался по решетке. Так что решил попробовать.

— Большая разница, — фыркнула я. — Твоему брату рады в этой комнате!

На мгновение лицо Самюэля исказилось от боли, он опустил подбородок и уставился в пол. Его плечи опустились, и он сделал глубокий вдох.

— Ладно. Я заслужил это, — тихо сказал Самюэль. — И заслуживаю, чтобы меня называли придурком. Или как ты еще хочешь меня называть. Я ужасно с тобой обошелся. Честно говоря, я просто хотел подойти и извиниться. Мне жаль, Эмилия. Очень жаль.

Я качнулась и прислонилась к комоду позади себя. Злые слова вертелись у меня на языке и начали растворяться, когда я увидела побежденную позу Самюэля. Я сдержала свой гнев. В боксерских перчатках было легче держать Самюэля на расстоянии вытянутой руки. Но, как это всегда бывало, моя всепрощающая натура вмешалась и начала контролировать мои эмоции. Я почувствовала, как мои напряженные плечи устало опустились.

— За что ты извиняешься? — тихо спросила я.