Шафрановые врата

Я осознала, как нелепо мы, наверное, выглядели в глазах испанцев, пытаясь услышать друг друга сквозь порывы ветра. Слегка защищенные навесом, они смогли-таки зажечь свои самокрутки и сосредоточенно курили, сузив глаза и поглядывая на небо. Очевидно, левантер был не нов для них.

— Да, — прокричал мужчина мне в ответ, — да, я бывал там несколько раз. Ну пойдемте же, пойдемте.

Он слегка коснулся моей спины, направляя меня к двери внутреннего помещения. Когда мы вошли в узкий коридор, ведущий к основному залу, дверь за нами со стуком захлопнулась и я почувствовала, какое это облегчение — укрыться от ветра. Я откинула назад налипшие на щеки волосы и поправила шляпку.

— Вы можете порекомендовать какое-нибудь жилье в Танжере? Всего на одну или две ночи; мне нужно попасть в Марракеш. Я не уверена… Я читала разные отзывы о дороге из Танжера в Марракеш, но найденная мной информация была противоречива.

Он изучал мое лицо.

— Отель «Континенталь» в Танжере самый подходящий вариант, мисс О'Шиа, — медленно произнес он. — Он самый приличный; там всегда есть несколько добропорядочных американцев и англичан. Пользуется популярностью среди состоятельных европейских путешественников. Он расположен возле стен старого города, но вполне безопасен.

— Вполне безопасен? — повторила я.

— В Танжере всегда чувствуешь себя немного настороженно. Все эти узкие извилистые улочки и переулки. Очень запутанные. И люди… — Он помолчал, затем продолжил: — Но «Континенталь» создает какое-то колониальное ощущение Старого Света. Да, я искренне рекомендую его вам. О! — воскликнул он, будто вспомнил что-то важное. — И к счастью, там нет французов. Если у них нет здесь знакомых, у которых можно было бы остановиться, они поселяются в «Кап де Шербур» или «Миль д'Исла».

Я ничего на это не сказала, и он продолжил:

— В комнате для отдыха в «Континентале» очень оживленно по вечерам. Много вечеринок и концертов. Если вам нравится подобное времяпрепровождение, — произнес он, продолжая меня разглядывать. — Мне это место не подходит, но я чувствую, что оно соответствует вашим требованиям.

Я кивнула.

— Но вы сказали, что направляетесь в Марракеш? — спросил он. — Через всю страну?

Я снова кивнула. Он поднял брови.

— Но, разумеется, не в одиночестве. Вы встречаетесь с друзьями в Танжере?

— Я надеюсь поехать туда поездом, — сказала я, не отвечая на его вопрос, но заметив, как изменилось его лицо, добавила: — Ведь ходят же поезда в Марракеш, не так ли? Я читала…

— Вы не знаете Северную Африку, как я понимаю, мисс О'Шиа.

Я действительно не знала Северную Африку.

И теперь стало очевидно, что я совсем не знала Этьена.

Я промолчала, и мужчина продолжил:

— Это предприятие не для робких. И уж тем более я бы не советовал отправляться в это путешествие женщине одной. Иностранки в Северной Африке… — он смолк. — Я вообще не рекомендовал бы вам ехать. До Марракеша довольно приличное расстояние. Проклятая страна! Никогда не знаешь, чего ожидать и откуда.

Я нервно сглотнула. Внезапно мне стало слишком жарко; тусклый свет коридора начал расплываться ярко-белыми пятнами, в то время как звук ветра и шум двигателя стали тише.

Мне нельзя падать в обморок. Только не здесь.

— Вам нехорошо, — сказал мужчина; из-за головокружения его голос казался мне приглушенным. — Пройдите и присядьте.

Я почувствовала его руку под моим локтем, подталкивающую меня вперед, и мои ноги невольно двинулись с места. С такой ногой, как у меня, взойти на борт судна и передвигаться там, даже когда море спокойное, уже само по себе дело непростое, а сейчас от меня требовалось максимум усилий. Чтобы не упасть, я одной рукой схватилась за стену, а другой прижалась к сильной руке мужчины. А затем кто-то решительно надавил мне на плечи, и я почувствовала под собой твердое сиденье. Я наклонилась вперед, скрестив руки на животе и закрыв глаза, потом глубоко вдохнула, чувствуя, как кровь приливает к голове. Когда я в конце концов выпрямилась и открыла глаза, то увидела, что мы сидим в тесном прокуренном зале с рядами металлических стульев, прибитых к полу. Он был почти наполовину заполнен людьми, которых по внешности и одежде можно было причислить к испанцам или африканцам, но еще больше здесь было тех, кого я не могла определить лишь по внешним признакам. Мужчина сидел возле меня.

— Спасибо. Мне уже лучше.

— Вы не единственная, кому стало плохо в этих условиях, — сказал он.

Я обратила внимание на стоны и детский плач вокруг меня и поняла, что многие пассажиры тоже испытывают неприятные ощущения от сильной качки.