Шаг к убийству

Пальцы Марвы сплелись у него на спине, когда он поцеловал в третий раз, а губы прошептали:

— Скажи мне еще раз.

Первым прибыл человек по имени Бемис. Высокий и худой арендатор с большим кадыком. Он остановился на лужайке возле дома и, широко шагая, прошел через открытую галерею, держа в руках двухстволку десятого калибра.

— Я слышал по телефону, будто Мэтт пропал?

— Именно так, мистер Бемис, — сказала Марва. — Его’трость лежит на кухне, но самого дяди Мэтта нет ни в доме, ни на территории усадьбы.

— Но Мэтт не может ходить без палки.

— Поэтому я попросила Сару разыскать шерифа.

Приехало еще несколько фермеров, вооруженных охотничьими ружьями или дробовиками, некоторые имели лампы, другие фонарики. Набралось человек двенадцать. Они толкались в гостиной, на кухне, обследовали дорожку, ведущую к реке. Вот с пронзительным воем сирены подъехала черная полицейская машина, из нее сначала вылез толстый седой человек с большим животом, нависавшим над узорным револьверным ремнем, затем высокий Хи Тэйер.

После шерифа прикатило еще много людей. Феррон вышел на открытую галерею. Дорога из Бэй-Байу была усыпана бусинками огней. По-видимому, известие о том, что исчез дядя Марвы и кто-то в нее стрелял, опустошило главную улицу города. Все новые люди прибывали на поиски Мэттью Миллера.

Толстый шериф уселся в кресло и допрашивал Марву. Хи Тэйер включил портативную лампу* на батарейках и руководил поисками вне дома и тщательным обыском комнат.

Никто не заговаривал с Ферроном. Никто не задавал ему никаких вопросов, а он хотел, чтобы дядю Марвы, наконец, нашли.* Тогда можно' вернуться на площадку. Док и другие ребята, наверно, уже волновались.

Приехала Ханна Мерри с двумя мужчинами, из которых один, как полагал Феррон, был молодой Оппенхайм. Эд помнил старого Оппенхайма, которого видел в зале муниципального управления, когда платил за лицензию. Это был типичный большой босс маленького городка: седой, одетый в дорогой легкий костюм, самоуверенный и слегка презрительный.

Феррон посмотрел в лицо молодого человека. У молодого Оппенхайма были слишком маленькие глаза и безвольный подбородок. Он, вероятно, будет говорить «Да, папа», даже в сорок лет.

Ханна Мерри подошла к сидящему в стороне Феррону и сказала:

— Я, кажется, предупреждала вас, чтобы вы вели себя тихо.

Феррон улыбнулся ей:

— Поверьте, я пытался.

— Что здесь происходит?

— Старик и деньги исчезли, и кто-то стрелял в нас.

— Сколько денег пропало?

— Восемнадцать тысяч долларов, — так сказано в завещании.

Рыжая девушка села на ручку большого кожаного кресла, глядя на Марву. Ручка кресла была высокая, а юбка короткая. Каждый раз, когда Ханна покачивала ногой, обнажалась полоска белоснежной кожи. Мужчины в комнате, в том числе молодой Оппенхайм, проявляли к этому явный интерес.

— Не теряй присутствия духа, дорогая, — сказала Ханна. — Ребята найдут твоего дядю. И если ты не причастна к его исчезновению, тебе нечего беспокоиться.

Марва резко отреагировала:

— Почему ты намекаешь, будто я имею какое-то отношение к исчезновению дяди Мэтта? Я не виделась с ним четыре года.

Ханна обиделась.

— Я вовсе не намекаю, дорогая, хотела только успокоить тебя. Когда я привезла твое письмо, а нужно заметить: я вовсе не обязана это делать, — старик обрадовался твоему возвращению. Даже хотел прочитать мне твое письмо.

— Спасибо, что сказала, Ханна, — ответила Марва. — Теперь, может, объяснишь мне смысл этой сцены на улице?

Рыжеволосая девушка встала.

— Не думаю, что это интересно обсуждать. Мне, по крайней мере, нет.

Она отошла к молодому Оппенхайму, стоявшему возле камина.

— Но я хочу узнать, — сказала Марва. — Почему все в городе накинулись на меня?

Шериф Филлмор вытер носовым платком свою жирную шею и стряхнул прилипших жучков.

— Однако не могу понять, как Мэтт смог отложить восемнадцать тысяч долларов.

Старый Оппенхайм сухо сказал:

— Подумай немного сам, Джон. Старик ни на что не тратил ни гроша, только на виски. А пропить две тысячи акров хорошей земли под хлопком невозможно даже за длительный срок.

— Это звучит логично, — признал шериф Филлмор, — всем известно, что Мэтт очень скрытен. Он никогда никому не говорил о своих делах.

Молодой Оппенхайм взглянул на Марву, затем отвернулся.

— Но куда, интересно, девались деньги. Марва, — он слегка споткнулся, произнося ее имя, — сказала, что в сейфе осталось меньше сотни долларов, а сейф вот, стоит прямо на кухонном столе.

Хи Тэйер вошел в комнату.

— Не возражаете, шериф, если я возьмусь за расследование.

Шериф удобнее устроился в кресле.

— Отнюдь нет, черт побери! Для этого и назначил тебя своим заместителем. Уже сорок лет расследую такие дела. Теперь настало время, чтобы эти глупые избиратели прокатили меня на выборах.

Люди в комнате засмеялись.

Тэйер наклонился над столом, на котором стояли лампы. Холодный взгляд голубых глаз Тэйера презрительно перемещался с ног Марвы на блестящие кольца на пальцах и, наконец, остановился на ее лице.

— Вы знали, Марва, что у вашего дяди было восемнадцать тысяч долларов?

— Разумеется, нет, — ответила Марва.

— Он никогда не поверял вам этот секрет?

— Нет.