Шаг к убийству

Теперь, очевидно, нечто похожее привело его! Стакому концу. Реннер подошел к машине, в которую Маннере заливал кварту масла. J

— Устал я, старина, смертельно устал, — пожаловался он Маннер- су. — Так что, если не будет больше вопросов с чеками или новых девушек, которых надо вытаскивать из машин, я пойду к себе, сниму это тряпье, приму ванну и немного посплю.

— Конечно, Курт, — ответил старик. *

— И прошу не беспокоить меня ни при каких обстоятельствах.

Он пошел в свой номер, включил лампу у кровати и поставил бутылку виски на ночной столик. Затем запер дверь и задернул занавески на окне.

Он не помнил, когда так уставал. Напряженные спинные мышцы, на которые он шлепнулся, вытаскивая-Тамару, словно окаменели. Он с трудом стащил с себя перепачканный кровью и грязью пиджак и бросил его на стул.

Начало его руководящей деятельности вспоминалось теперь как не очень-то благоприятное. Появление ТамарЫ стоило ему одного серого фланелевого костюма. Он сел на кровать и снял разбитые о камни башмаки. Таким образом, плюс пара двадцатидвухдолларовых белых с черным башмаков. Он посмотрел на наручные часы и с удивлением обнаружил, что кристальное стекло, циферблат и стрелки исчезли, вероятно, часы тоже разбились о камни. Остался лишь один корпус. Так что плюс еще и наручные часы-автомат. Он швырнул брюки поверх пиджака. Плюс тягач стоимостью в четыре тысячи долларов. Плюс судебные издержки, которые обойдутся неизвестно в какую сумму.

Дверь, соединяющая его номер с соседним, была открыта, и он увидел Тамару, сидевшую боком на его кровати, опершись спиной о стену. Успокоительное, которое дал ей доктор Фландерс, очевидно, подействовало, но пока она испытывала только тяжесть в веках. Время от времени они закрывались, и длинные ресницы трепетали на щеках. Она увидела его, улыбнулась и, оторвав одну руку от кровати, подняла ее на уровень своих совершенных бело-розовых грудей.

— Привет!

Реннер остановился в дверях и выглянул наружу. Отдаленный звук музыкального автомата доносился и сюда, но под навесом у входа никого не было, и в гостиничном корпусе стояла тишина. Реннер закрыл дверь, запер ее и сел на край кровати, разглядывая Тамару и вспоминая первую ночь, когда он ее встретил.

Это было тогда, когда он работал в отеле. Пожилой, но сказочно богатый и имеющий международную известность промышленник, находясь в амурном настроении, предложил заплатить ни много ни мало пятьсот долларов за то, чтобы провести ночь с девственницей. В его записной книжке таковой не оказалось. Но девица, которая под эту статью никак не подходила, дала ему номер телефона и намекнула, что другая девушка, которая подрабатывала иногда в качестве манекенщицы и эстрадной певицы, может этим заинтересоваться. Она студентка, занимается музыкой, недавняя беженка. Лишившись после смерти родителей во время венгерского восстания средств к существованию, она сидит сейчас голодная и без денег. Это и была Тамара. Она пришла в отель, когда старик позвонил ей, но в последнюю минуту испугалась. Она искренне извинялась и плакала. Думала, что-сможет пойти на это, но не смогла: тем более когда увидела этого'богатого старика, которого она совсем не знала. Пусть за пять сотен долларов! Даже за пять тысяч! Она сожалела о причиненном беспокойстве, но есть веши, на которые леди ни за что не сможет решиться, несмотря на свое бедственное положение и на то, что она голодна. Реннер купил ей тогда большой бифштекс в кафе, где она дожидалась, пока он кончит работу. Потом он отвез ее домой, в ее убогую однокомнатную квартирку, откуда ее должны были вот-вот выселить за то, что она не внесла квар- тплату-за прошлый месяц. И так случилось, что их потянуло друг к другу; они были молоды, была весна. Она сама разделась и отдала ему то, что отказалась продать другому. С наслаждением, восторгом и робостью отдала ему свою невинность, за которую ей было предложено… пять сотен долларов.

Теперь, полтора года спустя, между ними продолжались те же отношения.

— Что ты здесь делаешь? — резко спросил он. — Я, кажется, сказал тебе, что мы должны изображать, будто совсем не знакомы.

Тамара пожала плечами.

— А кто вас видит? И мне стало так одиноко. Этот противный человек с сигарой дал мне что-то снотворное. Скажи: ты рад меня видеть?

— Ты же знаешь, что рад.

Как всегда, когда она была чем-то обеспокоена или возбуждена, ее легкий акцент становился заметнее.

— Тогда поцелуй меня.

Реннер легко поцеловал ее.

— Так-то лучше, намного лучше. — Тамара откинулась назад. — Я ничего не испортила, все сделала как надо, Курт?

— Нет, абсолютно ничего, — уверил Реннер. — Если не считать инцидента с машиной, ты ухитрилась сделать все так, как полагалось по сценарию.

— Я рада, — устало произнесла Тамара. Снотворное начало действовать. — Я сделала все так, как ты сказал. Ты просил, чтобы я оказалась здесь к полуночи. Поэтому, когда я узнала, что автобус уже ушел, то приняла предложение поехать с тем человеком.

Ее глаза закрылись, она не поднимала век и вся дрожала.

Реннер поцеловал ее.

— Не будем сейчас об этом… Я хочу, чтобы ты поспала.