Шаг к убийству

Обычно здесь всегда людно и шумно, но сейчас почему-то стояла тишина. Улица дышала спокойствием. Реннер припарковал машину на пыльной улице около дома Фреснильо и постучал в дверь. Старый пес вылез из-под крыльца и обнюхал отвороты его брюк. Никто не отозвался на его стук. Реннер постучал еще раз, посильнее. Потом вынул свою визитную карточку и хотел было оставить записку. Но тут ему в голову пришла другая мысль. Тони по уши загружен, ему нужен был помощник в баре, и как можно скорее. Реннер взглянул на дом рядом. Пит Гонзалес умер несколько лет назад. Но миссис Гонзалес и двое ее младших девочек все еще жили в Мишн-Бей. Возможно, они знают, где найти Мануэля.

Курт подошел к дому и постучал в деревянную дверь. Потом толкнул ее, вошел в гостиную, и тут услышал голос девушки, крикнувшей «Входите!».

Он уже несколько лет не бывал в таких гостиных. Она напоминала ему дом его родителей, когда он был еще маленьким мальчиком. Диван и кресла обиты красным плюшем. С хрустальной люстры в виде слезинок свисали стекляшки. На стенах картины на религиозные сюжеты. Одну из стен украшал сияющий бронзовый крест. Под ним мраморный столик, на котором лежала довольно потрепанная книга о жизни святых и молитвенник в потертом кожаном переплете.

Он потоптался в нерешительности, и девушка снова крикнула:

— Проходите сюда!

Реннер подошел к двери, из-за которой доносился голос. Выцветшая зеленая занавесь на окне была задернута, но света хватало, и глаза его остановились на черноволосой девушке, лежащей в кровати. Увидев его, она вынула изо рта дымящуюся сигарету, глубоко вздохнула и другой рукой натянула на себя одеяло. Она казалась больше удивленной, чем смущенной.

— Надо же, из всех людей здесь объявился один Курт Реннер! Что вы тут делаете? Экскурсия по трущобам?

Реннер смутился гораздо большее ее.

— Прошу прошения, Джина, — извинился он. — Я даже не знал, что ты в городе. Вот ищу Мануэля Фреснильо и подумал, что, может быть, твоя мать или сестры скажут, где его найти.

Он начал было боком пятиться к двери, но девушка остановила его.

— Подожди, не уходи таким обиженным.

Она вынула сигарету изо рта. Потом спустила ноги на пол, встала и сняла дорогой шелковый халат со спинки стула, но, очевидно, не спешила его надевать.

— О, Боже, уже, должно быть, восемь часов?

— По меньшей мере, — ответил Курт.

Она накинула халат, прошла в гостиную и выглянула на улицу. Вид его машины, стоящей перед домом, казалось, успокоил ее. Когда она обернулась к Курту, на лице ее играла легкая улыбка.

— Теперь я знаю немного о тебе. Думала, ты представляешь собой нечто другое.

Реннер переменил тему:

— Давно ты в городе?

Джина уселась на красный плюшевый диван.

— Сегодня третий день. Стараюсь как можно чаще бывать у моей старушки. И когда Мануэль решил отправиться на каникулы, я пристроилась к нему. Ты ищешь его?

Реннер сел на стул напротив дивана.

— Да, его. Это происшествие на шоссе прошлой ночью несколько оживило наш бизнес. Барон оказался заметной фигурой. И Тони подумал, что Мануэль мог бы помочь нам в баре.

В гостиной было еще жарче, чем на улице. Джина не удосужилась завязать даже пояс на халате. ‘

— Ну, хорошо. Я имею в виду, хорошо, что кто-то занимается делом. А что, если отдохнуть в Лос-Анджелесе и все такое? — Она обмахивалась полой своего халата. — И когда ты снимаешь трубку, то слышишь, что мужик хочет иметь тебя вместе с головой за какие-то пятьдесят баксов.

— Как-то вечером у меня был один парень, — продолжала Джина, — который хотел сделать снимок всего этого. Ты знаешь эти поляроидные камеры. — Она пожала плечами. — Что же, я разрешила ему. Десять долларов здесь, двойная оплата там.

Слова были удивительно знакомыми. Реннер дал девушке сигарету и поднес огонь.

— А где сейчас все?

— На похоронах Эйнджела.

«Ну, конечно», — подумал Реннер. Ему не следовало приходить. Он слишком много должен Эйнджелу. Если бы не он, несчастный, они с Тамарой грохнулись бы вниз вместе с машиной Барона.

Джина произнесла извиняющимся тоном:

— Я хотела бы предложить тебе пива или еще что-нибудь, Курт. — Кольца на ее пальцах, когда она расхаживала по комнате, сверкали. — Но ты сам видишь, как старушка живет. Не то чтобы она швыряла деньги, которые я посылаю ей. В конце концов, и она, и маленькие сестры должны есть.

Реннер попытался как-то выразить свои чувства.

— Сожалею, Джина. Очень.

В этот момент поезд «Дневной свет» из Сан-Франциско прогрохотал на перекрестке Главной улицы и наполнил гостиную ужасным шумом: ему пришлось кричать, чтобы быть услышанным.

— Мне ничего не нужно от тебя, я пришел поговорить о деле.

Джина затянулась сигаретой. Приближающийся поезд сотрясал уже весь дом. Даже крест на стене качался.

•— Прошло уже много времени, Курт. Как говорится, такова жизнь.

Когда поезд прошел, в комнате стало как-то неестественно тихо. Крест вздрогнул в последний раз и замер.

— Да. Такова жизнь, — как эхо, повторила Джина.