Шаг над пропастью

– Возьми ее сам, если сможешь! – проговорил Тэмуджин, снизу вверх глядя на ханского сына.

– Конечно, смогу! – ответил Дзагыш, спешиваясь. – Кто мне помешает? Не ты ли, волчонок?

Он наклонился над Тэмуджином, посмотрел на него с ненавистью и прошипел, как степная гадюка:

– Ты обманом проник в юрту моего отца, чтобы занять мое место! Ты хочешь получить Бортэ, а вместе с ней – стада отца, табуны отца, воинов отца! Ничего у тебя не выйдет, волчонок! Ты не вернешься с сегодняшней охоты! Я скажу, что тебя подкараулили люди Таргутая…

Дзагыш достал свой нож, занес его над Тэмуджином… и вдруг на лице его проступил ужас, Дзагыш выронил нож, покачнулся, захрипел и тяжело упал на спину. Над ним стоял огромный старый волк с седым загривком, с шрамом на морде.

– Ты… ты колдун! – прохрипел сын Джамалыка, пытаясь дотянуться до своего ножа. – Убери своего зверя!

– Даже если бы мог, я бы не стал этого делать, – ответил Тэмуджин. – Ведь ты сам назвал меня волчонком! Нам с тобой не жить в одной юрте, не есть за одним столом!

– Пощади! – взмолился Дзагыш. – Пощади ради моей сестры! Пощади ради Бортэ!

Тэмуджин хотел что-то сказать, но волчьи челюсти уже сомкнулись на горле Дзагыша.

Джамалык стоял над телом мертвого сына. На лице его была тяжелая каменная скорбь. В руке была плеть, которой он время от времени хлестал по своим сапогам. Рядом с ним стояла Бортэ – крепкая, сильная, с золотыми рысьими глазами. Чуть в стороне столпились воины – ждали, смотрели на предводителя.

Джамалык поднял глаза на Тэмуджина и проговорил, подбирая слова медленно, с трудом, как будто это были тяжелые камни, катящиеся по руслу горной реки:

– Я хотел принять тебя в свой род, Тэмуджин. Хотел, чтобы у меня было два сына. Но, видно, это было неугодно богам, неугодно великому Тенгри. Теперь у меня нет ни одного сына. Ты принес смерть в мое кочевье. Я дал слово твоему отцу – и я его сдержу. Я отдам тебе Бортэ и дам за ней приданое. – Джамалык снял дорогую соболью шубу, кинул ее к ногам Тэмуджина. – Возьми, эта шуба стоит табуна коней. Но об одном прошу тебя, Тэмуджин, – уходи из моего кочевья. Глядя на тебя, я буду вспоминать сына. А воин не должен жить скорбью, не должен жить прошлым. Прощай, Тэмуджин, прощай, сын моего побратима!

Джамалык резко развернулся и ушел в юрту. Бортэ молча смотрела на своего нареченного. Тэмуджин поднял шубу, уложил ее в седельную сумку, только после этого повернулся к Бортэ:

– Ты едешь со мной?

– Как я могу не ехать? – ответила она просто. – Ты – мой муж, мой повелитель. Твоя судьба – это моя судьба.

Тэмуджин хотел помочь ей взобраться на коня, но она отстранила его руку и легко взлетела в седло. Тэмуджин тоже вскочил на коня, огляделся и крикнул звонким молодым голосом:

– Кто пойдет со мной навстречу судьбе?

И из рядов воинов один за другим вышли двадцать человек – двадцать бесстрашных багатуров, иссеченных шрамами, выдубленных степными ветрами, степным солнцем. Те, кто воевал под знаменем его отца, Есугей-багатура.

– Хорошо, – проговорил Тэмуджин, поправляя косматую хунгаритскую шапку. – Вы избрали трудную дорогу, и вы об этом не пожалеете. Настоящий воин должен смело глядеть в лицо судьбы.

– Куда мы поедем? – спросил, подъехав к нему, старый сотник Менге.

– Мы поедем к Ван-хану, – произнес Тэмуджин давно решенное. – Мы поедем к кереитам.

…Неисчислимы стада предводителя кереитов. Необозримы земли, на которых эти стада пасутся. Под его знаменем выступает восемь туменов, восемьдесят тысяч человек, восемьдесят тысяч закаленных в боях воинов. Когда армия кереитов идет в бой – земля дрожит от топота копыт. И впереди его туменов скачут славные багатуры с хоругвями, на которых руками благочестивых кереиток вышиты лики западного бога Иисуса и матери его Марии.

Владыка кереитов почитает Христа, и Христос дарует ему победу над всеми врагами.

Тэмуджин вошел в юрту Ван-хана, низко поклонился.

Властитель сидел на золотом троне, окруженный советниками и друзьями. Ближе всех к трону стояли монахи в длинных черных одеждах. Властитель пристально, с интересом взглянул на молодого багатура, гостеприимно улыбнулся ему:

– Здравствуй, Тэмуджин! Я знал твоего отца, это был славный воин. С чем ты пришел ко мне?

– Я пришел к тебе с даром и просьбой. – Тэмуджин бросил к ногам Ван-хана соболью шубу, приданое Бортэ.

– Я вижу твой дар и принимаю его, – кивнул властитель. – В чем же твоя просьба?

– Я прошу у тебя помощи и покровительства. Мой родич, Таргутай, захватил стада моего отца, увел его жен, его людей. Я хочу вернуть себе свое. Помоги мне, справедливый владыка. Я знаю, что ты уважаешь законы степей и судишь справедливым судом.

Ван-хан помолчал недолго, затем проговорил:

– Я знал твоего отца, Тэмуджин. Это был славный воин и справедливый правитель. Я помогу тебе.

Один из монахов приблизился к трону, заговорил тихо, однако Тэмуджин расслышал его слова:

– Не следует помогать язычнику, владыка. Пусть Тэмуджин примет истинную веру сам и крестит все свое войско – тогда ты поможешь ему вернуть власть…

Ван-хан задумался.

Тэмуджин шагнул вперед и проговорил учтиво: