Шаг навстречу

Плечи Бриджет поникли. В его словах было много правды. Но она не могла вынести только одного страдания, только одной жестокой боли — Ричард, всегда такой справедливый, способный рассмотреть обе стороны вопроса, сейчас не мог этого сделать. Она отвернулась от него, услышав на дороге гудок такси. Пора было идти. Бриджет не стала медлить, хотя ей страшно хотелось, чтобы он остановил ее, чтобы произнес волшебные слова, которые вмиг уняли бы боль, оставив только все еще жившую в ее душе глубокую, бесконечную любовь к нему. Она повернулась на каблуках и пошла прямо к желтой машине. Каждый раз, делая шаг, она ждала, что он догонит ее, но он стоял на месте, уверенный в своей правоте. Она открыла дверь и села в машину. Заработал мотор, машина тронулась с места. Бриджет опустила голову и уткнулась лицом в ладони. Радость любви к Ричарду стала теперь только воспоминанием. Теперь в ее душе была только боль былой любви.

Когда такси по мосту Золотые Ворота въехало в город, Бриджет поняла, куда ей нужно отправиться, и это был не ее дом. Она рассмеялась, криво улыбнувшись. Дом — это слово казалось невероятно смешным с тех пор, как ей назначили срок убраться из особняка миссис Килберн. Надо было спросить Ричарда — не в этом ли их справедливость? Ей дали неделю, чтобы забрать свои вещи! Она была бы очень обязана, если бы ей сняли квартиру, куда бы она могла переехать. Кэти не заботило, сколько времени понадобится Бриджет, чтобы собраться и унести свое сердце из единственного дома, который она знала в этой стране. Не в воле Кэти Хадсон было дать ей достаточно времени для этого.

— О Боже!.. — пробормотала она, измученная несправедливостью, раздавленная тем, что Кэти и Ричард отказались от нее, огорченная тем, что день, который должен был бы стать для нее самым счастливым в жизни, обернулся долгой чередой часов страданий и сомнений в себе.

Расправив плечи и слегка фыркнув, Бриджет сказала таксисту, куда ехать. И вскоре он повез ее к человеку, который, как она знала, примет ее с распростертыми объятиями. Майкл Пэйн вернет ей смех. Он заставит ее почувствовать себя счастливейшей женщиной в мире. А разве не так? Она была счастлива во всем — кроме любви.

12

— По-моему, великолепно, Бриджет! Ты просто должна привыкнуть. Давай, вникай в суть вещей.

— Не знаю, Майкл, — сказала, надув губы, Бриджет. Она, уперев руки в бедра, вертелась перед зеркалом.

Теперь, думала Бриджет, она выглядит совсем по-другому, словно с обложки журнала. За одну неделю все вокруг изменилось. Майкл, спасибо ему, очень деликатно помог ей. Сначала она противилась, не желая менять свой образ жизни, затем наконец взбунтовалась и поступила именно так, как настаивал Майкл. Во многом Бриджет была счастлива, как и он. Перемены давали ей возможность что-то делать, нравиться себе самой, хотя вряд ли для этого были причины. Что было в ней хорошего, если Ричард так легко оставил ее?

— Ничто так не улучшает настроения женщины, как новая прическа, — сообщил ей Майкл, еще раз отвлекая от приступа жалости к себе самой.

— Но, Майкл, мне нравится моя прическа, — взмолилась она, зажав в руках доходившие до плеч пряди, словно так она могла противиться его коварному плану.

Не помогло. Ей пришлось отправиться в самую дорогую парикмахерскую города. Когда с прической покончили, Майкл завопил от восторга. Хотя стилист, казалось, только коснулся ножницами ее волос тут и там, Бриджет, посмотрев в зеркало, ощутила разницу. Ее по-прежнему длинные волосы казались пышнее. Они как будто жили своей собственной жизнью, осеняя лицо, словно крыльями, и задорно топорщась завитками на темени.

— В этом и состоит разница между десяти- и семидесятидолларовой прической, — сказал ей Майкл с такой серьезностью, что все ее сомнения отпали. — Такая же разница, как между платьем от кутюрье или с вешалки магазина Мэйси. Идем, я тебе покажу.

И показал. Он повел ее прямо к Нойману-Маркусу. Бриджет шла за ним, и ее по-новому уложенные волосы соблазнительно покачивались на плечах. Майкл перебрал висевшие на вешалках наряды и передал целый ворох выбранного в руки довольной продавщице, которая послушно отнесла их в примерочную и развесила там. Когда Бриджет попыталась взять туда же то, что выбрала сама, Майкл выхватил у нее платья, подержал их на вытянутых руках и, щелкая вешалками, отверг одно за другим.

— Бриджет, нет, нет и нет! Ты только посмотри сюда — мелкий цветочек, высокий ворот, длинные рукава… Это вовсе не соответствует твоему новому положению в жизни и не подчеркивает твою до неприличия красивую фигуру, которую ты все пытаешься скрыть. Смотри. — Он подошел сзади и приложил к ней платье. Его губы были в дюйме от ее уха. Она ощущала тепло его дыхания, когда он шептал: — Посмотри на свое лицо в обрамлении великолепных волос, уложенных в новую прическу. Твоя красота неординарна, и так было всегда. И — мелкий цветочек и белые воротнички? Никогда больше!

Он легко коснулся губами мочки ее уха, прежде чем отправить ее в примерочную, где Бриджет с досадой пришлось признать, что он во всем прав.