Шаг навстречу вселенной (СИ)

- Самое приятное в том, что и к твоему стратегическому проколу тоже причастен я. И ты это прекрасно понимаешь. Пока ты был самым зорким борцом в отряде, ты бы никогда не позволил вот так легко обвести тебя вокруг пальца, как это сделал Мейс. Но в тот момент ты уже почти не мог видеть. И мне лишь очень жаль, что я не довел это дело до конца. Хотя... Может, оно и к лучшему. Так я оттянул удовольствие. Сколько ты тогда продержался, пока твои назойливые сородичи из отряда не вызволили вас из моей лаборатории вместе с этим недорезанным Модо и недотравленным Винсентом? Двое суток? О да, двое незабываемых суток! И ведь оставалось всего лишь каких-то несколько часов, и ты перестал бы видеть навсегда. Какая незадача! Я бы мог вырвать твои глаза, как собирался сделать это с сердцем твоего дружка. Но я хотел, чтобы ты на всю жизнь запомнил те долгие и мучительные часы. Ты же их помнишь, верно, Тротл? Двое суток нестерпимого раскаленного яркого света, который медленно, но верно выжигал сквозь пересохшие веки твои красные глаза до самого дна, двое суток непрекращающейся боли и невыносимой жажды. Двое суток на грани бреда, небытия и полного бессилия. Меня опечалило только то, что за все это время мне так и не удалось услышать от тебя хотя бы один стон. Ну да все впереди. Потому что сегодня я завершу начатое. И ты снова пройдешь через то же самое - пытку светом, пока не ослепнешь окончательно. Это будет моим прощальным подарком тебе, бывший лидер борцов за свободу!

И Лимбургер отвратительно расхохотался.

Тротл едва заметно дрогнул, не в силах более бороться со своими воспоминаниями, и самые кончики его ушей, все так же плотно прижатых к голове, бессильно и обреченно поползли вниз. Он медленно приподнял голову и глубоко вздохнул, с молчаливой тоской и сожалением покоряясь неизбежному. И продолжал исступленно смотреть на Мадлин, чтобы даже сквозь туман и тьму выхватить ее смутный образ в последний раз и оставить его в своей памяти.

Мадлин показалось, что ее тело превратилось в рассыпающийся тлен, а сердце давно остановилось, не в силах верить в чудовищность представшей перед ней картины. Не было слез, не было жалости, не было ужаса. Была невыносимая, бесконечная пустота, в которой не осталось ни мыслей, ни воздуха, ни света. Все внутри нее онемело, неживое и бездыханное. И лишь темные выжженные глаза Тротла, смотрящие ускользающе и все тише, еще удерживали ее в несуществующем больше теле.

Тротл. Ее теплый рыжий Тротл. Прошедший через все, поборовший свои слабости, страхи, ошибки и боль. Научившийся жить дальше и не возвращаться в прошлое. Мягкий и спокойный и в то же время сильный и несломленный. Всегда собранный, храбрый и идущий вперед. Неужели же сейчас он поддастся врагу? Неужели, однажды найдя в себе силы преодолеть самого себя, теперь он уступит и даст себя уничтожить? Ее шерстяной пряный Тротл. Ее несовершенный герой...

Мадлин почувствовала, как душа ее наполняется неизбывной нежностью к этому мохнатому марсианину, который так удивительно появился в ее жизни и своим бесстрашным сердцем, теплыми объятиями и бархатистым тихим голосом помог ей принять его необычную внешность и увидеть в нем не странного полузверя с другой планеты, а того мужчину, с которым хотелось открывать вместе новые горизонты вселенной, несясь вперед под сноп искр на его верном харлее. Того, с кем в каждое мгновение было уверенно, спокойно и радостно, даже если на глазах были слезы. Того, одно присутствие которого рядом необъяснимо заставляло сердце порхать словно танцующий мотылек. Того, чья скромная улыбка сквозь россыпь палевых усов каждый раз рождала ответную радость в искрящихся глазах. Того, в кого она верила и в ком не сомневалась. Того, чьи сильные руки обволакивали так мягко и бережно, волновали и заставляли прижиматься к нему всем телом и невыносимо его желать вопреки всем законам природы. Наперекор любому прошлому. Ради того, что она испытывала рядом с ним. Ее Тротл. Ее герой. Ее любимый мужчина.

Мадлин ощутила, как ее охватил жгучий жар от этих мыслей и эмоций, и она, словно прозрев от сна наяву, вдруг распахнула глаза шире и только теперь увидела, как стоящий перед ней Тротл, закованный в кандалы, в изорванной и окровавленной одежде, смотрел на нее горящим взглядом своих темных радужек под тихую вибрацию пылающих огнем антенн, а на его кофейных пряных губах светилась едва различимая нежная улыбка. Это снова был борец за свободу, расправивший плечи и не страшащийся никаких воспоминаний и предстоящих мучений. Мадлин, не смея улыбнуться в ответ, с удивлением смотрела на его антенны, которые, казалось, на расстоянии проникли ей в самое сердце и сознание и прочли те чувства, которые там бушевали. Будто в подтверждение этой мысли Тротл едва слышно шепнул:

- Спасибо, родная!

И чуть склонил свою голову, словно хотел коснуться ее своим лбом.

Мадлин, согреваясь этими неожиданными и такими важными для нее словами, неосознанно склонила голову в ответ, посылая ему свой самый искренний и горячий поцелуй и почти чувствуя на своем лбу его теплую мягкую челку.