Шаг назад

Это сработало, ящер поспешил убраться подальше от нас. Но ярко светило солнце и уже не спалось. Гнездо летуна дотлевало. Спустившись вниз, из найденной ровной сухой длинной палки я стал изготавливать себе копьё. Об шершавые камни сточил один конец до острого состояния. В сгоревшем гнезде оставались лежать три яйца летуна, скорее всего уже запечённые. Может к чему-нибудь приспособить? Например, чашку из половинки соорудить? Первое яйцо не получилось аккуратно разобрать, треснуло всё. Второе уже сразу стали шоркать об камень и по не многу стирать скорлупу. Из появившейся дырки руками выковыряли спёкшиеся останки детёныша и плёнку между известковой скорлупой и тем, что уже извлекли. Получилась вполне такая пригодная ёмкость где-то на пол-литра. Алёна пошла со своими ножницами к растениям за водой, а я решил отправиться с приманкой от яйца на охоту за ящерицами, но не успел. Алёна с визгом неслась обратно к дереву, а за ней так же быстро ползла двух метровая многоножка. Я изловчился, и когда она пробегала мимо меня, проткнул копьём её туловище до самой земли. Многоножка остановилась на месте, но продолжала извиваться. Палкой я размозжил ей голову, и только тогда все её движения прекратились. Огляделся. А где Алёна? Только глянув вверх на дерево, я заметил её взгляд через листву. Я рассмеялся:

– Алёна, обезьяны перед тобой отдыхают.

Я продолжал смеяться и даже слёзы проступили. Алёна слезла с дерева, подошла ко мне и обняла. Её дыхание дрожало, сердце колотилось.

– Ты меня обезьяной назвал? – спросила она.

– Нет! В смысле, залезла быстрее обезьяны, а не внешностью. Так ты даже очень ничего. – оправдывался я.

Её объятия переросли в прижимание к себе, лицо потянулось за поцелуем. И я подарил ей этот поцелуй. Может, так хотел её успокоить? Но этот поцелуй захлестнул и меня. Мозг поплыл в блаженстве. Так! Стоп! Остановил себя я. Алёна тоже отодвинулась:

– Извини.

– Тебе полегчало? – спросил я.

– Да, уже лучше. – она потупила взгляд: Сходишь со мной за водой? Одна я уже никуда не пойду.

– Да, сейчас.

Я подошёл к убитой многоножке. А ведь насекомые это богатый источник белка.

– Вот нам и завтрак. – произнёс я.

Мы сходили за водой. Попили и набрали полную ёмкость из яйца. Многоножку положили в угли от гнезда. Вот ещё один Мезозойский завтрак. Мясо многоножки напоминало варёных раков. Верхние панцирные пластины многоножки золотисто-зелёного цвета были крепкими и упругими, может для чего-нибудь сгодятся. Я отчистил несколько таких самых крупных пластин и, сложив в стопку, положили в сумочку к Алёне.

– Теперь у нас будут тарелочки для трапезы. – подметила Алёна.

А что? Правда! Одна такая пластина была величиной с две расставленные мои ладони и немного изогнутые вовнутрь, как тарелки. В кустах послышались шорохи. Мы по чешуйкам на стволе поспешили залезть на дерево. На запах запечённой многоножки пришли те же два велоцираптора. Они, как и в прошлый раз, доели всё оставленное нами и снова ходили вокруг дерева, поглядывая на нас.

– Да вы достали меня! – крикнул я на них и метнул копьё в одного из них. Тот виртуозно увернулся от копья и продолжал ходить где-то рядом. Шло время, а эти хищники так и не уходили. Алёна достала своё зеркальце:

– Интересно, они любят поиграть, как кошки?

Зеркалом пустила солнечного зайчика под ноги одному из ящеров. Тот отреагировал мгновенно и начал носиться за ним не хуже кота.

– Ну-ка, дай мне. – попросил я.

Алёна отдала мне зеркало. Я немного погонял велоцирапторов возле дерева, потом переместил зайчика поближе к обрыву, а потом сделал резкое движение в пропасть. Ящеры остановились, не стали бежать за ним. Умные заразы! Ладно. Я снова подвёл их играться поближе к дереву и в один момент навёл зайчика на голову того ящера, что был покрупнее другого. Более мелкий ящер, играясь, когтями стукнул тому по голове. Тут и началась их драка. Крупный ящер кинулся за мелким, и они скрылись из вида. Их не было видно продолжительное время. Я спустился, взял на всякий случай своё копьё. Огляделся. Нет, надо что-то делать, как-то возвращаться в своё время. Если через разрыв мы смогли попасть сюда, значит, сможем вернуться и обратно. Но этот разрыв где-то между обрывом и самым низом. Тридцать метров не шутка, если спрыгнуть, то можно и убиться. С другой стороны в наше время, там идёт песочный склон. Прыгнув в этом промежутке времени и появившись в том, мы окажемся на склоне, по которому и прокатимся. Я предложил Алёне:

– Давай что-нибудь кинем вниз, если пропадёт, то попробую я, а потом ты спрыгнешь, а я тебя там поймаю.

Я взял камень, склонился над обрывом и кинул его вниз. Камень долетел до самого низа, при этом примерно в пяти метрах от верха он прошёл через какую-то плоскую водянистую структуру и сверкнул.

– Есть, вижу! – сказал я: Может этот разлом только живое пропускает?