Шаг сквозь туман. Дилогия

-Как что?- Возмутилась Серафима – В вагон садиться!

С этими словами она ещё усерднее заработала руками и вскоре мы пробрались к поезду. Сначала мы протиснулись на подножку, потом оказались в тамбуре. А затем с боем и матюгами прорвались внутрь. Вагон был забит людьми под завязку, вдобавок кругом стояли сумки, сумочки, баулы, рюкзаки, чемоданы. Казалось, наметилось великое переселение народов. В этой толчее Симе каким-то образом удалось отыскать сидячие места, которые мы и не замедлили занять. Слава богу, сели, теперь и ехать можно. Действительно, минут через пять раздался гудок, показались клубы, дыма и состав тронулся. По вагону пронёсся вздох облегчения, люди начали притираться друг к другу, послышались разговоры, кое-где уже слышались шутки и смех. Правду говорят, что тяжёлые времена сближают людей.

Ещё несколько месяцев назад я ни за что бы не поверила, что поеду третьим классом, а вот, на тебе, еду! Жить можно. Тесно, душно, пахнет не особо приятно, но не смертельно.

-Сим, - тихонько поинтересовалась я, - а ехать нам долго?

-Да не особо, думаю, около часу, если ничего такого не случится.

-А что такое может произойти? - удивилась Екатерина.

-Как это что? Вдруг фашист какой налетит, да бомбу на нас сбросит.

-Эй, тётка не каркай!- раздался приглушённый мужской голос. – Не ровен час, накличешь!

Я поглядела в окно. Всё как-то уныло и блекло. Серые невзрачные деревушки, чёрные ветви деревьев, покрытые снегом поля, редкие огни полустанков. Вагоны мерно покачивались, колёса тихонько стучали по рельсам, и я задремала. Хотя бы на время забыться и не видеть окружающей действительности. Приснилась мне добрая, старая Британия, мой дом, бабушка. Однако сказка ненадолго задержалась в моём сне. Проснулась я от страшного грохота. Вначале ничего не поняла, но взглянув в окно, увидела невдалеке чёрные точки аэропланов, неумолимо приближавшиеся к нашему эшелону. Неужели повторится тот ужас, который мне удалось испытать не так уж и давно?

Вскоре над нашим составом проплывали самолёты с нарисованными на крыльях крестами. От одного из них отделились бомбы и медленно, но неумолимо приближались к земле. Взрывы раздались совсем рядом. Паровоз, продолжая нещадно дымить, стал набирать скорость, пытаясь уйти от бомбёжки. Однако это не помогло, а только на несколько минут отсрочило неизбежное: одна из бомб упала, по всей видимости, на рельсы прямо перед паровозом. Состав дёрнулся и остановился. Люди, находившиеся в вагоне, на секунду замерли в немом ожидании новых взрывов. Тишину разорвал голос Серафимы: -Давай за мной! Катька, Светка, бежим! Да не сидите вы как истуканши!

Двигай к выходу!

Не обращая внимания на ругань, злые выкрики и даже удары, мы спешно пробирались к своему спасению. За нами потянулись и другие. Совсем рядом раздался взрыв, и осколки испуганными птицами ворвались в вагон, поражая своими острыми клювами людей. Прямо перед нами женщина пошатнулась, схватившись за грудь, осела на пол. На телогрейке расплылось кровавое пятно, и женщина умоляюще посмотрела на нас.

-Помогите, - прошептали её губы.

Серафима, схватив меня за руку, потащила меня к выходу, несмотря на мои протесты.

Убедившись, что раненая женщина её не слышит, Сима тихонько сказала.

-Отбегалась, сердешная! Не жилица! Помрёт скоро. Ей уже не помочь.

Самим бы выбраться. Пошли ужо!

Вскоре нам удалось выбраться из вагона, остальные следовали за нами.

Выпрыгнув на снег, все старались как можно дальше отойти от поезда. Кто пытался вытащить свои вещи, кто-то помогал раненым, некоторые, отталкивая женщин и детей, торопились отбежать как можно дальше от места взрывов. Мы заметили язычки пламени, появившиеся над одним из вагонов, и вскоре огонь перебрался на теплушку, где находилась наша подруга. Надо спасать Ольгу, и не только её, там, вместе с ней, ещё человек двадцать. Сгореть ведь могут! Неужели никто не догадается открыть засов на двери и выпустить людей. Оказалось, что никому до этого нет никакого дела.

Надо действовать самим, и мы побежали спасать находящихся в горящем вагоне людей.

Около теплушки, испуганно озираясь, стоял молоденький солдат с винтовкой наперевес. Выглядел он довольно странно: великоватая шинель едва не волочилась по земле. Голова на тощей шее болталась в слишком широком воротнике, а на ногах ботинки, заправленные в галифе. Тем не менее, он старался придать себе грозный вид и, едва завидев, что мы приближаемся, вскинул винтовку и тонким фальцетом выкрикнул.

-Стой, стрелять буду!

Сима не обратила внимания на его «грозный» окрик и подошла ближе, участливо спросив: -Тебя как зовут то, сынок?

Солдат ещё больше вытянув шею, пробормотал.

-Костя я, - а затем, вспомнив, что он солдат, отчеканил. – Рядовой Константин Зимин.

Серафима подошла ещё ближе, и Костя чуть ли не плача постарался придать своему голосу строгости: -Тётенька, вам туда нельзя. Стрелять ведь буду! Не велено никого к вагону подпускать. Там преступников арестованных везут, а я их охранять приставлен. Пожалуйста, стойте!

-Слушай, солдат, ну какие же они преступники? Бабы да девки молодые.