Шаг в бездну

«Да, – думала Надежда, стоя в набитом вагоне метро, – вот и понятно теперь все про тебя, Андрюшенька. Захотелось сладкой безбедной жизни, чтобы все сразу и самого лучшего качества. Наверное, нетрудно было уговорить женщину больную, некрасивую, да уже и не очень молодую, ведь ты вон какой красавец. Однако в постели уж пришлось постараться, чтобы она за тебя замуж захотела. А вот с родителями все не так просто, родители ее тебя насквозь видят. Вот ты и расшибаешься теперь в лепешку, чтобы заслужить милости. Днем перед тещей выслуживаешься, ночью перед женой, да еще пасынок тут, тоже не сахар. И от такой жизни, где ты кругом шестерка, хочется тебе себя почувствовать человеком и с нормальными женщинами пообщаться после твоей-то мымры. Вот и врешь ты на работе девицам, что машина твоя и сам ты весь из себя крутой и богатый, и так далее. Однако женщины не все такие дуры, какими ты их считаешь, не все верят, а вот одна, Марина Киселева, поверила даже не от глупости, а от самонадеянности. Девчонка молодая, опыта жизненного никакого, а гонору – ох! Решила, что сама во всем разберется, ей бы поспрашивать у людей, поинтересоваться, бабы бы ей все быстренько рассказали про его амурные похождения, мы же в НИИ живем, как в большой деревне, ничего не скроешь, одна большая дружная семья, если можно так выразиться, все про всех все знают. Так нет, она решила, что Рубцов – это ее шанс и никак нельзя его упустить. Тут случайно ребенок получился, она и решила этим Рубцова подстегнуть. Что уж она ему наговорила? Девица отчаянная, может, грозила, что сама к его жене пойдет и все расскажет. А для него это было бы полным крахом, понятно, чем это все закончилось. И как же это ты так прокололся, Андрюша? Ну крутил бы романы с замужними женщинами, они сами огласки боятся и никаких претензий к тебе не имеют. Вон из медпункта была у него какая-то, у конструкторов про новую девицу что-то болтают. Нет, бес его попутал, связался с молоденькой девчонкой, ей-то бояться нечего, вот и нашла коса на камень, и теперь уж ничего не изменишь».

Еще на лестнице, стоя перед дверью с ключом в руках, Надежда услышала телефонные звонки. Забыв закрыть входную дверь, она схватила трубку. Сан Саныч говорил недовольным голосом.

– И где же ты была? Я целый вечер звоню, звоню, уже волноваться начал.

«Вот оно, – подумала Надежда, – вот оно, начинается. Где была, куда ходила, почему задержалась, изволь предоставить полный отчет по минутам, как Штирлиц Мюллеру. С кем говорила, о чем думала, что читала – ему все надо знать. Скоро начнет проверять, что я ела и наоборот. Домой вернешься на час позже – пиши объяснительную записку. Это называется семья».

Она задержалась с ответом на какую-то долю секунды, но он все понял. Господи, мысли он ее читает, что ли?

– Послушай, я и вправду волновался. На улицах темно, по телевизору тут всякую жуть показывают, а ты ходишь одна.

Надежда мгновенно оттаяла и заворковала.

– Сашенька, милый, что ты, ничего же не случилось. Встретила подругу школьную, поболтали с ней немного в кафе. Я тебе при встрече расскажу, много интересного узнала, сама не ожидала, какая полезная получится встреча. А как у тебя, получше внуку?

– Внуку получше, температура спала, но сын звонил и сказал, что только в пятницу утром вернется, а я уже скучаю.

– Завтра мы с тобой увидимся.

– А я по-другому скучаю.

– Ну, не капризничай. В пятницу ты у меня будешь.

– Скажи еще что-нибудь хорошее.

– А про нас с тобой уже на работе все знают, видел кто-то нас вместе, мне Лена Костикова сказала.

– Ты считаешь, это хорошее? А вообще-то, теперь, значит, можно вместе обедать ходить?

– Да ни за что я в нашей столовой обедать не буду, лучше с голоду помру!

– Ну ладно, разберемся. Коту большой привет, поцелуй его за меня.

Надежда повесила трубку, подхватила Бейсика и попыталась его поцеловать. Бейсик не был сторонником поцелуев на голодный желудок, и дело кончилось несколькими царапинами.