Шаг в Бездну (СИ)

Неясное томление родилось в моей груди и стремительно разносилось по телу. Услышав тихий стон, я с ужасом поняла, что сама издала его. А тело просило еще, наслаждаясь грубой лаской когтистых лап чудовища. Выгибалось навстречу к ним и молило о большем. Его грубый поцелуй заставил еще больше выгнуться навстречу и снова застонать. Возбуждение кипело в моей крови, пытаясь вырваться наружу, и я снова прижалась к его губам, совершенно не замечая клыков. Теперь его когтистые лапы были на моей спине и прижимали меня к нему. Я еще раз испустила протяжный стон, поерзала, шире раздвигая ноги для него. И он не отказался от моего призыва. Ожидая боли от его мощи, я слегка сжалась, но тело приняло все предложенное, разжигая пожар страсти еще сильнее. Тело предавало меня, наслаждаясь монстром, почти любя его за подаренное наслаждение, а душа орала от ужаса всего происходящего. И я все так же не могла оторвать взгляд от его огненных глаз. Он вторгался в меня бесцеремонно, владея мной, заставлял наслаждаться всем этим, и тело ничуть не противилось такому завоеванию. И лишь когда взрыв страсти прошелся по моему телу, заставляя испустить протяжный стон, я смогла закрыть глаза. Даймон ответил рыком наслаждения, исторгаясь внутри меня. После чего приподнялся, поцеловал и прошептал тихое: «Прости». Ответить я ему не успела. Что-то огнем прошло сквозь меня, цепляя даймона и наш крик боли сошелся в один. Даймон снова зарычал и скатился с меня, падая на каменный пол. А потом я услышала шаги и тихий голос произнес:

— Вот и все, сын мой, вот и все, — я приоткрыла глаза, повернула голову и увидела Эстелию, которая стояла над Элигосом, уже принявшему свой обычный вид. Его глаза закатились, и он очень тяжело дышал, словно ему не хватало воздуха. Эстелия что-то вкладывала ему в руку и говорила:

— Это то, что просила Ингемара, — нечто странное, похожее на камень в руке Элигоса вспыхнуло изумрудно зеленым и погасло.

— Неужели! — восхищенно воскликнула Эстелия и посмотрела на меня. Потом хмыкнула: — Хотя уже все равно.

— Куда девчонку? — спросил вездесущий Никас.

— Туда, где ее силы иссякнут еще быстрее, и она совсем не будет мучиться, — ответила Эстелия, махнула рукой, и мир померк в моих глазах.

Эстелия с некоторым сожалением посмотрела на обессиленного сына, все так же лежащего на каменном полу. Несмотря на слабость, он крепко сжимал ее подарок для Инги. А потом все ее внимание переключилось на тот самый ключ, который она так жаждала заполучить. Выйдя из Лилианы и пронзив Элигоса, ключ остался висеть в воздухе над алтарем, переливаясь всеми цветами радуги.

— Что-то он мне напоминает, — тихо прошептал Никос, — цветок какой-то.

— Точно, ликоцея. А Ромен все-таки шутник, каких поискать.

— Почему? — не понял Никас.

— Да потому что, девчонку в Летарии звали Лилия, а еще там есть цветок, точно такой же, как и ликоцея, но только зовется он лилия.

— А, тогда понятно.

— Хватит рассуждать, нас и так все заждались. Никто так и не понял, что произошло, — Эстелия хищно улыбнулась, протянула руку к ключу и взяла его. После чего повернулась к даймонам и громко провозгласила: — Даймоны! Мы скоро будем свободны! — и протянула руку с ключом вперед, чтобы все видели.

— Что это? — изумился кто-то из даймонов.

— Это то, что вернет нас в наш мир! Это ключ от Бездны, — в ответ на это, все находящиеся в зале даймоны дружно закричали. Эстелия, улыбаясь, посмотрела на ликующих даймонов, но тут же нахмурилась, как только ее взгляд остановился на Алисии. Дочь ничуть не разделяла радости остальных. «Придется с ней еще поговорить», — решила Правительница и махнула рукой даймонам, останавливая их крики.

— Совсем скоро, уже утром Бездна возродится, и вся Эдра будет нашей! — возвестила она, и прежде чем раздался новый крик ликования, вытянул вперед руку, призывая к тишине.

— Но для этого вам придется подготовиться. Собирайте всех воинов клана. Утром мы идем покорять мир! На рассвете жду всех возле замка, — после чего еще раз лучезарно улыбнулась и махнула рукой в сторону выхода. Даймоны поняли правильно, поклонились и о чем-то перешептываясь, ушли. После того, как они вышли, Правительница повернулась к оставшимся семерым даймонам, которые все так же стояли на коленях возле стены.

— Теперь вы видите, как поспешили, поддавшись на уговоры Элигоса? — спросила она их.

— Нет, нам надо было это сделать еще раньше, — упрямо сжал губы Констанс.

— Почему же это? — Эстелия удивленно изогнула бровь.

— Да потому что, ты бы тогда не уничтожила девчонку вирров. А теперь они будут мстить, — ответил Констанс.

— Да не смогут они, не смогут, — весело рассмеялась Правительница. — Ладно, я сегодня добрая. Вы не будете казнены, тем более что это я пообещала сыну за его старания.

— И что же с нами будет? — отстраненно спросил Луцис.