Шаг в Безмолвие

– Похоже, мы обречены, из года в год собираясь здесь, выслушивать его жалобы и нытье, – сказал государь Эфрана, и все засмеялись. – Как будто у нас нет иных забот!

Искандер стиснул край столешницы так, что, будь она деревянной, а не мраморной, отломил бы кусок, но не ответил на оскорбление и молча сел на место. Ему нестерпимо хотелось уйти и не тратить время на уговоры, но просто так уходить он не собирался. Танарийцы – народ упрямый, не сдававший позиции ни под ливнями стрел, ни под градом упреков. Тем более – видят боги! – упреков несправедливых.

Идея пришла в голову неожиданно и даже заставила улыбнуться. Искандер повернулся к слуге, разливавшему в чаши вино, и что-то негромко сказал ему на ухо.

Через какое-то время, когда за разговорами венценосные гости почти забыли о нем, танарийский царь вновь поднялся со своего места, вышел в центр зала и остановился перед столами, поставленными для удобства полукругом. Когда все удивленно замолчали и уставились на него, Искандер обвел высокое собрание взглядом и проговорил:

– Пожалуй, в чем-то вы правы, поэтому жалоб и нытья с моей стороны больше не будет. Лучше я вам один раз и наглядно объясню положение дел, а там уж решайте сами.

Он жестом подозвал слугу, и тот подал ему большую бутыль из темного стекла с длинным горлышком, внутри которой, судя по всему, плескалось вино.

– Представьте себе, – Искандер поднял бутыль повыше, – что это – Месса. – Кто-то за столом фыркнул, некоторые переглянулись и растянули губы в сочувственных улыбках. – Горькая, терпкая, пряная Месса. Бескрайние степи, уставленные походными шатрами и освещенные горящими кострами. Бесчисленные конные отряды пустынников, быстрые и смертоносные, ведомые в бой умным, хитрым и ненасытным правителем, сумевшим объединить их, пусть не в просвещенное государство, а в дикую орду, но зато – сильную, сплоченную, беспощадную… А это – Танария. – Он взял у слуги винную пробку и поглубже забил ее в горлышко. В зале послышались смешки. – Земля моих предков, волей судьбы расположенная на узком перешейке, омываемом двумя морями… единственное препятствие между вашими землями, давно не знавшими войн, и бурлящей, обжигающей Мессой. – Искандер хорошенько встряхнул бутыль – раз, другой, третий. А потом снова поднял ее, чтобы все увидели, как под давлением потревоженного игристого вина пробка неумолимо начала двигаться по горлышку вверх.

Смех в зале становился все громче. Но танарийский царь даже не улыбнулся.

– А теперь я покажу, что случится с вами, если Танария падет, – негромко, но внятно произнес он.

Искандер наклонил бутыль. Буквально через мгновение пробка с громким хлопком вылетела наружу и опрокинула вазу с фруктами, а следом за ней шипящим фонтаном вырвалось красное вино, яркие капли которого разлетелись во все стороны, окрасив потеками и пятнами светлые стены, светлый пол и безукоризненно белые одежды тех, кто сидел за столами. После того, как бутыль опустела, члены консулата напоминали сборище жертв кровавой оргии.

Несколько мгновений в зале стояла звенящая тишина. Искандер оглядел застывшие, перекошенные лица венценосных мужей, поставил бутыль на пол и выпрямился.

– Это всё, – сказал он, развернулся и вышел вон.

Вслед ему понеслись возмущенные вопли, ругательства, проклятия, звон разбитой посуды и крики «Позовите охрану!». Искандер через боковые галереи сразу прошел в конюшни и на безмолвный вопрос сопровождавших его воинов коротко ответил:

– Возвращаемся.

Он думал, что уезжает ни с чем, но на одной из улиц шантийской столицы его догнал молодой курьер и передал письмо.

– Что-нибудь важное, государь? – полюбопытствовал командир фалангеров, видя, что выражение лица Искандера из мрачного становится удивленным и немного задумчивым.

– Да, – помедлив, ответил царь. – Правитель Синтара был впечатлен… наглядностью моих объяснений. И готов обсудить условия союзного договора…

Бронзовая улыбка Тривии была немного печальной. Но – понимающей.

– Вряд ли меня пригласят на следующий консулат. – Искандер усмехнулся. – Впрочем, это уже не важно. Столько всего произошло за последние несколько месяцев… Я потерял одного союзника, но взамен случайно обрел другого. И теперь ему очень нужна моя помощь.

Он вздохнул, опуская взгляд к подножию статуи. И только сейчас заметил лежащий там свежий венок из белых цветов.

5

Герика дождалась, когда танарийский правитель покинет святилище, и жестами попросила его следовать за ней. Атемис Сефира сказала, что поговорит с ним не в зале, где обычно принимали почетных гостей, и даже не в храмовой библиотеке, где беседовали в узком кругу о делах государственной важности, а в своих покоях, куда крайне редко приглашали посторонних и никогда – мужчин, и где чаще всего говорили о том, что не подлежало разглашению. Мелья не подавала виду, но ее одолевало любопытство: какие общие и явно секретные дела могут быть у Верховной жрицы и государя Танарии? Вот если бы можно было хоть краем уха услышать, о чем они станут говорить! Но, увы, присутствовать при разговоре юной жрице не позволял статус, а подслушивать – совесть.