Шаг в небо

Неприятное чувство, возникшее в гостях у Пыльцына, прошло и не оставило следа. Казалось, мы опять одни в этом мире. В нашем мире. Ощущение, что вокруг меня и Нади, когда мы дома возникает какой-то экран, который закрывает от всего, что происходит вокруг, возникло в первые минуты, как только она появилась у меня.

– Слушай, я вот хотела спросить, – внезапно Надя переменила тему разговора. До этого она комментировала мою стряпню. – Вот ты про эту игру говорил. А почему тебе интересно играть в ролевки? Если честно? Это из-за той девушки?

– Какой девушки? – Я сделал вид, что не понял. – Мне самому там интересно было.

– Ты о ней с Пыльциным говорил! – Возразила Надя.

– Надя, мне неприятно это вспоминать. Да, мне действительно очень нравилась одна девушка, Ива, но её больше нет. Нет, и не надо вспоминать.

– Если не вспоминать тех, кто ушел, то однажды никто не вспомнит о тебе. – Тихо произнесла Надя. И мне показалось, что губы у нее дрогнули.

– Надя, ты меня неправильно поняла. – Мне стало стыдно. Но говорить с Надей об Иве мне совершенно не хотелось. Именно с Надей. – Я не то имел в виду. Я помню о ней, и всегда буду помнить. О ней, о Вовке, о моих погибших друзьях. О родителях. Но просто… Мы же о ролевке говорили.

– Да, конечно, я просто так спросила! Я хотела понять, почему тебе нравилось играть. Вот ты говорил, что там, в игре каждый может почувствовать себя кем-то другим, взглянуть на мир другими глазами. Да?

– Да, именно! – Я обрадовался возможности не говорить о больном. – И ещё, человек в такой игре может реализовать себя так, как не может в обычной жизни. Ты понимаешь, да?

– Нет. – Неожиданно жестко ответила Надя. – Я этого не понимаю. Ты хочешь сказать, что в игре вы пытались из себя изображать кого-то другого? Вот тебе, например, там нравится изображать злобного, глупого ну, например, полицая того же?

– Нет, ты не поняла, – какая она все-таки наивная. – У нас не такая игра! Мы просто в другом мире пытаемся жить, ну и возможностями некоторыми себя наделять, которых в жизни не имеем. Я вот магом был. И никто брал роль злобного полицая. Этого и в жизни хватает.

– А ты знаешь все свои возможности в жизни? И что ты мог, как маг? – Надя явно хотела сегодня весь вечер спорить.

– Неужели непонятно, что может маг? Неужели ты не знаешь? Он же может такое, ну… Ну вот, каша подгорела.

– А что такого особенного может маг, чего не может человек? – Надя, мне показалось, издевалась надо мной. – Ну, что, скажи?

– Ну, маг может… – действительно, не простой вопрос. – Вот, он может, например, разрушить стену!

– Зачем? И что, разве её нельзя разрушить без магии?

– Маг может силой мысли! Неужели непонятно?

– Ну, допустим, нажать кнопку взрывателя можно тоже как-нибудь. Силой мысли. И что, это будут магия? – Наседала Надя.

– Ну, ты что, не понимаешь? Ты издеваешься? – Меня начало бесить, что я не могу ответить на её вопрос. Хотя, еще мгновение назад я мог ответить. – Разве может человек взглядом предметы двигать? Может, скажи?

– А зачем их двигать взглядом? – Надя была готова рассмеяться. – Рук нет, что ли?

– Ага, не может! Не может! – Я, наверное, плохой спорщик. – А ведь представь, в бою, в схватке – это ведь может все решить!

– В бою, скорее всего, решает точный выстрел. Или своевременный. – Грустно сказала Надя. – А вы что в игре своей предметы двигали взглядом?

– Ну, ты зануда! – незлобно сказал я – В ролевке мы играли, изображали, что у нас есть сила, что мы можем все. И ещё. В игре все по правилам, все честно. Никто не обманывает, и слово чести – это слово чести. И в схватке на мечах не ждешь выстрела в спину!

– Так может, вам нравилось играть именно потому, что там все честно? Может быть, вы не убегали в волшебный мир, а пытались жить в мире, где все честно? Все справедливо? Где нет подлости, где нет предательства?

– Ну, это тоже конечно. – Надя как всегда была права. Она вообще всегда права. – Но, кроме того, мир, в котором мы пытались жить, он был прекрасный! Ты только представь себе, ведь там были не только маги или рыцари. А эльфы, орки…

– А эльфы, они как? Тоже волшебники? – опять у нее скепсис в голосе.

– Нет, эльфы это таинственная, утонченная раса, они хрупкие, чувствительные, странные такие.

– Наверное, эльфийские девушки все красавицы – нежные и стройные? – Не унималась Надя.

– Конечно! – сказал я, и лицо у меня стало гореть. Я просто вспомнил Нитроэмаль и смутился, что я вру Наде.

– Понятно.

– И представь, мы так вживались в игру, так увлекались, что были готовы и дракона настоящего увидеть. Казалось, ещё чуть-чуть и он прилетит!

– Дракон говоришь? – совсем тихо переспросила Надя. – А вот скажи, когда ты игрой увлекался, никогда не было с тобой такого, что ты начинал видеть все вокруг, ну… немножко не так, как обычно в жизни? Ну…, как будто ты видишь сквозь внешнюю оболочку человека, сквозь кажущийся облик мира? Я, наверное, невнятно говорю, да?

– По-другому, говоришь… – я задумался. – Что-то такое было. Вот в последней игре, когда я облажался…

– Как?