Шаг в небо

– Что касается транспорта, – тут сент на миг, как мне показалось, театрально задумался, – то вы вправе использовать как коллективные, так и индивидуальные транспортные средства для возвращения по месту жительства. Вы молоды, полны сил. Проявите, наконец, активность. Посмотрите – вокруг полно брошенного транспорта. Желаю приятного путешествия.

Он что, совсем клоун?

– Извините, а как нам доказать нашу лояльность властям? Какие документы мы предъявим, если вдруг что? – ожил практичный Рубан.

– Вы очень вовремя спросили, – как приятно задавать очевидные вопросы. – У ваших изуверов имелся полный комплект бланков документов для выдачи их вам после социализации. Все должно быть где-то здесь, в помещениях лагеря… Ну, сами найдете. Там все готово, только впишите имена и место жительства. Этого будет достаточно, чтобы добраться домой, и начать новую, счастливую и достойную жизнь. До встречи на строительстве будущего.

Сент развернулся и пошел к своему орнитолету. Через мгновение аппараты скрылись в небе.

Вот так-так…

– Андрей, свобода! – Шарый тряс меня за руку. – Свобода!!!

– Слишком это похоже на спектакль, – пробормотал Кулик. – На дешевый спектакль.

Я был с ним вполне согласен. Конечно, сначала перебили полнаселения руками полицаев. Истребили всех, кто мог хоть как-то сопротивляться, уничтожили, по сути, цивилизацию, а теперь вышли на сцену с миссией освободителей. Полицаев пожгли. Теперь те, кто остался на Земле после таких зачисток – они же теперь будут им пятки лизать! Как же, освободители от подлых полицаев! И готово – полная планета добровольных рабов. Психологи, тоже мне…

Но пока – мы вольны ехать по свом домам. Я поймал себя на том, что крепко сжимаю в ладони ключ от квартиры. Я все-таки сберег его в кармане за все это время. Ключ от дома – это хорошо.

Глава тринадцатая

Никто никуда и не пошел. Стояли на плацу и переминались с ноги на ногу, не решаясь сделать хоть шаг.

– Ну что, служивые? – громко, так что было слышно всем, спросил я. – Домой пойдем?

Слова произвели минимум эффекта. Все только повернулись и уставились на меня непонимающими взглядами. Скорее, все также растеряно, чем с любопытством. Хотя нет, некоторое ожидание читалось на худых лицах лагерников.

– Ну что ты нас мучаешь дурацкими вопросами? – промычал у меня за спиной Шарый. – Придумал что, так говори.

– Так! – я понял, что придется все брать в свои руки. – Старшие групп! Построить людей.

Как ни странно, примитивная команда подействовала. Через мгновение, вместо расползшейся по плацу толпы стоял более-менее организованный строй.

– К торжественному маршу! – я решил пошутить, вспомнив военные парады старых времен. – На одного линейного дистанция! Первая десятка прямо, остальные напра – во!

Никто не шевельнулся. Только старшие стали дико озираться.

– Это ты о чем? – Рубан возмущенно надулся.

– Отставить! – нечего шутить с замороченной публикой. – Строем к администрации марш!

Администрацией мы называли здание, где обычно собирались наши полицаи, и что-то там делали. Что – никто не знал. Само помещение убирали, конечно, лагерники, но их туда допускали ночью и ничего вразумительного они потом не могли рассказать. Администрация, мол, как администрация, что там делают – неизвестно.

Угрюмой колонной, как будто не к свободе, а на очередную экзекуцию, лагерь строем топал к административному корпусу. До него было минут десять ходу, и у меня появилась очередная безумная мысль. Хоть как-то их расшевелить.

– Запевай! – заорал я знакомую из фильмов про Ивана Бровкина команду.

Ребята из моей группы, рядом с которыми я шагал, как один загудели:

– Ты что, совсем повелся головой напоследок?

А я не унимался.

– Строевую, запевай!!! – но только испуганные глаза бывших узников были мне молчаливым ответом.

А меня несло! Ну что они, как бараны в стаде?

– Эй, старший шестой десятки! – мне пришлось кричать изо всех сил, чтобы он услышал. – Начинай песню!

– Какую? – я понял по губам вопрос.

– Строевую! – и тут я понял, что и сам не представляю, что такое строевая песня. Ну не петь же им «Прощание славянки»? Хотя тоже можно…

– Любую! Что пел на воле!

Ну, он и запел…

Совершенно гнусным голосом худой пацан, лет шестнадцати, не больше, завыл:

– У…у…у, биология!

И тут весь строй, как с цепи сорвался – заорали:

– А…а…а, анатомия!!!

Судя по всему, больше слов из старого шлягера не помнили. Так и орали всю дорого по очереди «А-а-а, биология, у-у-у, анатомия». Но так заунывно. В общем, бредовая идея была.

У администрации строй стал искривляться, и так как новых команд не поступило, все сгрудились, переминаясь с ноги на ногу, у входа в здание.

– Это ничего, что я так? – спросил я у своих. Мне и вправду, не очень нравилось командовать, тем более сейчас, но хотелось поскорее смотаться отсюда. – А то так и стояли бы на плацу до скончания века.

– Ну, командуй, – Кулик безразлично махнул рукой. – Если не ты, то кто же? Ты же командор.

– Да ну вас, достали этим командором, – я рассердился.