Шаг в неизбежность

В течение нескольких лет он заваливал Редрикера письмами с просьбой продать особняк, но старик не сдавался. Только внезапная смерть дочери на одном из окраинных миров и отсутствие денег на билет в один конец вынудили потомка древнего рода уступить настойчивым просьбам. Взамен Генрих не только отвалил старику баснословную сумму, но и обеспечил комфортабельный перелёт на одном из лучших круизных лайнеров Федерации.

Йоган Шнитке дошёл до конца коридора, остановился перед дверью, отпер и первым шагнул в кабинет. Генрих вошёл следом, а Элтон и Карлос остались за порогом. Йоган велел им ждать здесь, на что Карлос как обычно похлопал глазами, а Элтон скорчил недовольную гримасу. Не будь с ними босса Голдмахер давно бы навешал этому Шнитке, но Генрих души не чаял в помощнике и Элтону пришлось подчиниться.

— Ну, и что ты мне хотел показать? — спросил Генрих, когда за ним захлопнулась дверь.

— Подойди ближе, — махнул рукой Йоган.

Генрих сделал несколько шагов, остановился напротив широкого стола на коротких ножках, встал спиной к шкафу, доверху заполненному книгами в старинных переплётах.

— Ты помнишь Тантар, Генрих? Наше имение в Аррасе, строгого отца и добрую мать?

Йодли смотрел на Шнитке широко раскрывшимися глазами. Откуда тот узнал о его прошлом и почему он говорит «наше имение»?

Генрих так и спросил, но вместо ответа Йоган выхватил пистолет.

— Значит, помнишь. А день, когда почти все погибли накрепко врезался в твою память? Не забыл Карла Густава фон Йодли — близнеца и товарища во всех твоих начинаниях?

— Ты знаешь о нём? Он жив? С ним всё в порядке?! — Генрих сделал шаг вперёд.

— Стой на месте или я выстрелю, — Йоган навёл пистолет в лоб Генриху. Тот остановился, будто наткнулся на прозрачную стену. — Вернись назад. Ну!

Йодли отступил на шаг, посмотрел в холодные глаза Шнитке. Пистолет в его руке не дрожал. Чёрный зрачок дула застыл в предвкушении выстрела и уверенно глядел прямо между бровей Генриха.

— Хочешь знать правду о брате?

Генрих кивнул, чувствуя нарастающую дрожь и пробудившиеся мурашки. Он не боялся, ну если только чуть-чуть, всё-таки неприятно чувствовать себя на мушке. Просто так его организм реагировал на любые изменения, неважно какие они: хорошие или плохие. Первый поцелуй — дрожь внутри тела и мурашки. Гибель родных — опять они же. Пистолет направлен в лоб — ну как тут без них обойдётся.

— Карл жив! — раздался как гром среди ясного неба голос Шнитке.

Йодли опешил, глаза округлились, лицо вытянулось, а рот приоткрылся.

— Но как такое может быть? Я сам… слышал, как его убили.

— А ты тело нашёл? Ты видел останки? Как ты мог меня бросить, Генрих?

— Так ты… — Йодли медленно поднял руку, да так и застыл с выставленным указательным пальцем. — Ты… мой брат? Ты Карл Густав фон Йодли?

— Да.

— Но как? Почему? Твоё лицо… Ты совсем не похож на него.

— Лицо?! — Йоган схватился за подбородок, сильно рванул, кожа натянулась, ещё рывок и она лопнула. Шнитке потянул и уже через несколько секунд стоял с маской в руках. — Что теперь ты скажешь о моём лице? — он бросил фальшивую кожу к ногам Генриха.

Йодли смотрел и не верил глазам. Перед ним стоял его двойник, точная копия, как будто он смотрелся в зеркало. Это на самом деле его брат-близнец или?.. Пластические хирурги творят и не такие чудеса, а ну как это розыгрыш или подстава?

Генрих использовал последний шанс узнать правду:

— А как же твоя родинка в форме девичьей головы?

На левой руке Карл носил небольшое родимое пятно, по которому и различали близнецов. Когда слуги заставали одного из мальчишек за какой-нибудь шалостью, первым делом закатывали рукав, чтобы знать на кого жаловаться барону или баронессе.

— Ты о ней? — Карл перебросил пистолет из руки в руку, сильно дёрнул рукав пиджака. Нитки лопнули с громким треском, он рванул ещё раз — рукав повис наполовину оторванный. Ещё рывок и он оторвался совсем. — Ты об этой родинке? — Карл Густав фон Йодли порвал рукав рубашки.

Генрих посмотрел на левое плечо брата. Коричневое пятнышко находилось там, где ему положено быть.

— Карл, как я рад, что ты жив! — воскликнул он, порываясь сделать шаг.

— Стоять! Или я спущу курок, — Карл вернул пистолет в правую руку. — Надо было идти ко мне на корабле, а не сейчас. Я звал тебя, Генрих, кричал, а ты ни разу не повернулся.

— Так это ты?! А я думал, мне показалось, ведь я никого не чаял увидеть из родных. На моих глазах убили папу и маму, а когда работорговец навёл на тебя оружие я не смог на это смотреть и сполз на пол. Мне хватило звука выстрела и твоего крика.