Шаг в пропасть

Между собой, при личных встречах вне Гептокара, соправители частенько поднимали данный вопрос, но так ни разу к единому мнению не пришли. Причем некоторые пары, а то и тройки приятелей додумывались до того, что подозревали кого-нибудь из своей среды в двурушничестве. Иначе как можно было оправдать тот факт, что двое-трое коллег постоянно устраивали бойкот очередного мероприятия. Причем председательствующий Отто Грандж в списке подозреваемых числился на последнем месте. Пожалуй, первым там стоял толстый философ, сибарит и зазнайка Шедон Арафи. Уж слишком он всегда ратовал за сотрудничество и единодушие, а также полное подчинение подобным, весьма глупым, спорным попыткам вытянуть дополнительную клятву. На втором месте твердо стоял Илья Воларов, по той причине, что уж слишком много себе позволял в разговорах. А вел себя и того хуже. И ему, как ни странно, планетарные силы прощали все без исключения.

«Непонятности, тайны, интриги! – думал каждый из соправителей, поднимаясь со стула в своих резиденциях и устремляясь из точного подобия Гептокара наружу. – И как в них разобраться, если в голову другого не заглянешь и все его мысли не прочитаешь? Или все-таки прочитаешь?»

Но размышлять долго не хотелось. Полученный после оглашения истинного слова заряд бодрости и энергии держался в теле почти двое суток, и его следовало использовать с максимальной пользой и отдачей. Кровь буквально вскипала во всем теле, а помыслы уже переключались на грядущие, с помощью нового устройства, великие преобразования.

Никто из остальных не заметил, что Палий Таикос подал русскому незаметный сигнал задержаться, и две виртуальные фигуры остановились возле самой стены Гептокара.

– Слушай, Илья, а что это за тройственные настройки, о которых ты упомянул? Я в прошлом году с устройством не возился, поэтому не в курсе.

– А в прошлом году таких настроек и не было, – стал объяснять Воларов. – Но именно потому все задумки сработали лишь частично. Суть есть в инструкциях, но я тебе сейчас в нескольких словах обрисую подробнее. Дело в том, что если дается определенная установка толпе на определенное деяние, то по некоторым законам восприятия всегда в сознании образуется условный рефлекс под названием «дух противоречия». Мозг человека так устроен, что любое внушение трактуется как нежелательное, и если оно накладывается на уже имеющееся созвучное мнение, происходит конфликт. Помнишь, что происходило в Ливии в прошлом году?

– Ну да. Типа революции, когда толпы решили свергнуть существующую там власть.

– Верно. Так вот, установка была ливийцам: свергнуть Каддафи. Но! Гипновнушение странным образом парализовало соображение части населения и вызвало обратные действия у тех, кто и так желал свержения диктатора. Поэтому они, в духе врожденного противоречия, бросились защищать до последней капли крови все того же Каддафи. И силы оппозиции потерпели кровавое поражение. Парадокс!

– Припоминаю, – согласился Палий. – Тогда пришлось подключать к проблеме внешние силы.

– Вот именно! – Илья всегда в охотку любил поделиться передовыми научными идеями. – Чтобы подобных казусов больше не происходило, была разработана система тройственной настройки. И заключается она в следующем. Имеется толпа в сто человек. Их надо отправить на разрушение, допустим, определенного дворца. Причем, по статистическим исследованиям, двадцать объектов из ста и так желают подобного разрушения. Но! И на остальных людей внушение подействует только в половине случаев. То есть сорок человек после воздействия гипребеша схватятся за ломики и попрутся крушить дворец.

Он сделал паузу, ожидая, как на сказанное прореагирует грек. Тот уловил основную мысль верно:

– Тогда как первые двадцать человек из чувства противоречия станут защищать тот самый дворец, словно свою жизнь?