Шаг в сторону

- Не знаю, - Ачильдиева подумала. - Кротов. Методист на заочном, в Плехановском. Безобидный. Боялся показаться смешным, поэтому над ним постоянно подшучивали… - Ачильдиева вспоминала сокурсников в одном ей известном порядке… - Калядин Дима. Этот с дальним прицелом. Сразу ориентирован был на работу в экспортной фирме. Святой… Способный, дерзкий. Хулиганистый. Юрьев…

Она отвлеклась.

- Современные мальчики. Четко видят глобальные свои интересы.

«Небольшая разница в годах, - подумал Денисов о себе, - а поколение другое».

В учительскую заглянул парень. Увидев, что Ачильдиева не одна, он закрыл дверь, но, понял Денисов, не ушел, остался ждать, чтобы через минуту снова появиться.

- Вы извините… - Ачильдиева спохватилась. - Небольшая накладка! Я вспомнила уже после того, как с вами поговорила. Сегодня репетиция: готовимся к сочельнику… - Заметив недоумение Денисова, она добавила: - Традиционный праздник в Западной Европе. Канун рождества. Нас интересует, безусловно, не религия. Народные песни, баллады. Подготовку начинаем задолго…

- Первенствовал Валов? - Денисов понял, что должен быстрее задавать главные вопросы.

- Пьедестал почета чаще пустовал. Юрьев всегда немного третировал Калядина и больше уважал… - Денисову показалось, она хотела назвать Марсанова, но остереглась.

- Соперничество?

- Пожалуй. Кротов держался на третьем плане.

Как Денисов и полагал, парень из коридора снова приоткрыл дверь, он больше не собирался ее закрывать. Ачильдиевой надо было идти, она посмотрела на Денисова.

- Может, подниметесь со мной? Это на третьем этаже.

Они прошли к лестнице, неуютной, насквозь продуваемой и просматриваемой, какие остались только в школьных типовых зданиях. Мимо пробегали учащиеся.

- Марсанова помните? - спросил Денисов. Она остановилась:

- Марсанов - это особая статья!

- Понимаете… - в последний момент он, однако, решил, что ничего не скажет. - Такое дело…

- Кажется, понимаю. Что-то не так?!

- Вы сказали «особая статья»…

- Так ведь это «Мой зыбкий друг»! Я его так называла. Любимый ученик!

- И ни разу не упомянули, пока я не спросил!

- Вы же милиция!

- Чтоб отвести беду? - Он догадался. - А почему «зыбкий»?

- Неустойчивый, неровный. Вдруг в середине года ни с того, ни с сего решил уйти на заочное…

- Один?

- Вместе с Олегом Святым. Марсанов имел на него влияние. Во всяком случае, так казалось. Ходили к директрисе за разрешением. Не помню, чем кончилось, но так и не ушли… - Ачильдиева улыбнулась. - Вот что интересно: отношения внутри компании! Марсанов, я уже сказала, был авторитетом для Святого, сам же смотрел в рот тому же Калядину. А Калядин, в свою очередь, ходил по пятам за Святым! Все считали, и сам он в первую очередь, что через пару лет, в крайнем случае, через пять взойдет новая звезда. Марсанов!

Ожидавший Ачильдиеву на втором этаже парень закашлялся, она не спеша начала подниматься.

- Только я знала, что ничего такого не будет… Добрый, а никого не согревает; злой, но никого, к счастью, не убьет… - Она поймала взгляд Денисова, с секунду удерживала. - Зависел от слов. Слова имели над ним - увы! - магическую власть, уже потом это заметила. Его полюбила прекрасная женщина - струсил. Уехал из Москвы. Постоянно во что-то играл. Придумал, будто мы живем несколько жизней, из них первую начерно. Поэтому все можно будет потом исправить…

Она не договорила.

- Здесь, - парень показал на дверь, Ачильдиева шепнула:

- Загляните!

Сочельник был в полном разгаре. На столах стояли бумажные тарелки с кексами. Горели свечи. Парень в ковбойке, с гитарой запел английскую песню. Вокруг подхватили.

- Как, по-вашему, - спросил Денисов, - мог произойти разрыв между Марсановым и его ближайшим окружением - людьми, о которых вы говорили?

- Даже должен был. - Она подумала. - В каком-то смысле он действительно жил первую жизнь. Начерно. Постоянно ошибался. Ребята более серьезные знали, чего хотят… Почти никто после института не уехал, нашел место. Вы действительно не останетесь?

- Мне в самом деле пора. Спасибо.

По традиции Ачильдиева входила в класс, как бы оставив за дверями все, что ее тяготило. Денисов видел, как при виде ее светлели лица слушателей.

В дверях Ачильдиева обернулась:

- Юлий погиб. - Она не спрашивала, и Денисов не ответил.

- Он был трудным мальчиком… - Мигалатьева заговорила первой, не ожидая вопросов, глядя перед собой в темноту уютного кафе с низкими столиками, кожаными пуфами, с минимумом света.

Люди за соседними столиками были едва различимы. Кофе здесь готовили в турках, которые предварительно подогревали в горячем песке.

Мигалатьева ненадолго спустилась сюда в перерыве между репетициями.

- Не знаю, как бы сложилось все лет через десять, останься он в живых. Как объяснить?… Сегодня ласковый, умный, завтра замкнут, неразговорчив, груб. Вообще же, незлопамятен, отходчив. - В глазах у нее стояли слезы. - Все это теперь потеряло значение.

- Пожалуйста, продолжайте.