Шаг влево, шаг вправо

Максютов покряхтел. Грузно и недовольно поворочался, словно пружина сиденья колола его в зад.

— Зря ты так, Алеша. Я же тебе добра желаю. Пойми, так будет лучше всем. Тебе и мне.

— Мне? — Я едва не расхохотался. — Мне?!

— Опять не понимаешь, — совершенно спокойно сказал Максютов, — и порешь чепуху. Ну хорошо, я расскажу тебе одну историю. Служил, понимаешь, в Нацбезе один генерал-майор пятидесяти лет, средней успешности, выше не лез, но и ниже, естественно, опускаться не хотел. И вот однажды он лопухнулся по-крупному, вернее, его подставили. Кто — неважно. К счастью, вышло так, что генерал-майора не выгнали из органов в три шеи, а всего лишь понизили в звании до полковника и дали ему под начало такой отдел, где карьеру не очень-то сделаешь. Так оно и шло, пока однажды не появилась мелкая темка, с виду абсолютно бесперспективная и граничащая с чертовщиной, однако, по мнению руководства, нуждающаяся в разработке, и вот ему-то, полковнику, и поручили ею заняться. Проще говоря, сплавили. Ну а когда мелкая темка переросла в наиважнейшую разработку, было уже неразумно отбирать ее у полковника, хотя желающие отобрать, конечно же, нашлись… не толпы, правда. Тема-то из разряда «пан или пропал», не так ли, Алеша? Обоюдоострая. И взлететь, и сломать себе шею ничего не стоит. В общем, руководству было угодно оставить полковника на теме и даже вернуть ему звание генерал-майора, а затем, в нарушение всех правил, дать генерал-лейтенанта. А новоиспеченный генерал, естественно, потянул за собой свою команду, верно, Алеша? Тебя, например. Звезд с неба не хватавшего, но трудягу и верного. Помнишь ту историю с корейским пресс-атташе? Я ведь тебя тогда выручил.

— Вам трудно было, — сказал я.

— Ни черта ты не понял, — усмехнулся Максютов. — Не трудно — почти невозможно. Я тогда не просто снижался — валился на крыло и падал в штопор, чудом не попал под суд… Но я рискнул и выиграл. И тебя не дал затоптать, хотя это и увеличило степень моего риска. Я вправе требовать от тебя, Алексей, многого, очень многого… Погоди, не перебивай. Ты мой с головой и потрохами, без меня никому не нужен, и ты это знаешь. Я могу тебе приказывать. Но твой ребенок, Алеша, — не мой. Ему я не могу приказывать, я могу лишь просить тебя о громадной услуге…

— Или заставить, — перебил я.

— Да, Алеша. Или заставить. Именно так. Но я не хочу этого делать. Совсем не хочу.

— А вы попробуйте, — посоветовал я.

Максютов опять закряхтел и заворочался, а я с нарастающей отчаянной злостью подумал, что, с его точки зрения, веду себя совершенно неприлично. Ну в самом же деле! Такая строптивость подчиненного даже обидна. Он крепко знает, что я его человек — обязан ему и лично предан. И оттого не хочет грубо ломать меня, тратит время на дипломатию. Он рассудил, что при должной обработке я сам пойду ему навстречу.

Что ж, я тоже рассудил.

Ему обязан только я. Настька ничем ему не обязана. Впутывать мою дочь в эту историю он не имел права. Во имя чего бы то ни было.

— Помоги мне, Алеша, — тихо попросил Максютов. — Знаешь, сколько сук ждут не дождутся, чтобы я оплошал? И кому мы с тобой надобны без Монстра? Хотя бы ради себя помоги. Пока Монстр еще жив, мне нужен решительный успех, чтобы по меньшей мере удержать позиции. Кто ты без меня? Покачусь я — покатишься и ты, можешь не сомневаться. Будешь рад тянуть лямку где-нибудь в Уссурийске. А так… да мы же всех сук возьмем к ногтю, понимаешь?

— Да, — сказал я. — Монстром можно убить, Монстром можно спасти… как там дальше? Полки повести, кажется?

— Это уже твои вольные выдумки… Так ты согласен, Алеша?

— Нет.

— Опасность не так уж велика. Я бы сам пошел, будь у меня твои свойства и полное взаимопонимание со слабоумным ребенком, — к сожалению, у меня нет ни того, ни другого. Но старый Носорог умеет быть благодарным.

— Не тратьте зря времени, Анатолий Порфирьевич. Я не согласен.

— Зря, Алеша. — Максютов вздохнул.

— Наверное, зря, — согласился я. — Но не могу.

— Ну что ж…

Я с каким-то болезненным интересом ждал, что последует за этим «ну что ж». Из-за спины, где в машине Максютова, как положено, прозябали аптечка и огнетушитель, он достал маленький плоский ноутбук, щелкнул выключателем, извлек из внутреннего кармана дискетку, воткнул в дисковод и, потыкав в клавиши, положил ноутбук мне на колени.

— На, полюбопытствуй.

Сначала я ничего не понял. Это был фильм, черно-белый, плохого качества и очень темный. Я не сразу сообразил, что чернота на экране вызвана тем, что съемка велась ночью.

Какая-то помойка… И две приближающиеся фигуры — мужские, рослые, в мешковатых куртках. Свет цепочки фонарей бьет им в спину, видны только силуэты.

Кто такие?

Изображение покачивалось и подергивалось — снимали явно не с треноги.

Фигуры приблизились вплотную.

— Козел, — сообщил один другому, явно провоцируя оператора.

— Типичный, — согласился второй. — А машина у него ничего, стильная. Как думаешь, даст покататься?

— Хорошо попросим — даст, — высказал мнение первый.

И — немедленно — ответ обоим:

— Отойдите, ребята. Не до вас.