"Шаг влево, шаг вправо..." (Неюбилейные заметки о советской немецкой литературе)

К середине 1983 года отрицательные черты в характере В.И.Цапанова настолько стали мешать в работе, что встал вопрос о его замене. Решение этого вопроса затянулось до осени 1984 года. В газету пришел новый главный редактор, тоже из аппарата ЦК КПСС, бывший ранее собкором "Комсомольской правды" в ГДР, В.В.Чернышев. К сожалению, его политика привела к еще более плачевным результатам, чем руководство В.И.Цапанова. Его стремление увидеть во всем, что касалось истории и современного положения советских немцев, во всем, что было ему не совсем понятно и ново, "идеологическую диверсию" и "информацию из первых рук идеологическому противнику", парализовало не только журналистику, но и художественную литературу. Тем более что главному редактору было очень многое непонятно и ново. Страх перед проблемностью, перед определенностью позиции в статьях, стихах, повестях вел к бесконечным придиркам, обвинениям сотрудников в "политической близорукости", подозрениям в их политической неблагонадежности. За короткий срок из редакции вынуждены были уйти практически все квалифицированные сотрудники (около половины редакции), составлявшие ее основу. Набирались же на их место люди случайные, впопыхах, без должной проверки — лишь бы они не ставили руководство в затруднительное положение наличием идей, предлагая что-то такое, что требует принятия решения. В редакции почти совсем не осталось и сотрудников из числа советских немцев.

В № 11 "Дружбы народов" за 1988 год председатель Комиссии по советской немецкой литературе при Союзе писателей СССР Роберт Вебер писал, что в редакции "Нойес лебен" советские немцы составляют всего четверть штата. Однако за время, прошедшее от сдачи статьи в журнал до ее публикации, численность немцев в редакции сократилась до одной десятой…

В нашей многоязычной прессе вряд ли найдется еще одно национальное издание, редакция которого состояла бы практически целиком из представителей других национальностей. И дело не только в недоверии читателя к такой газете, а прежде всего в ее компетентности и действенности. Было бы странным, если бы "Социалистическая индустрия" делалась только ветеринарами, или из "Медицинской газеты" были изгнаны все, кто разбирается в вопросах ее тематики. Но ведь национальный характер, ментальность, национальная культура и история — гораздо более сложные сферы, особенно у народа с такой судьбой как советские немцы. Как и их публицистика, литература. При этом в "Нойес лебен" нет не только национальных кадров, но и профессиональных журналистов и литераторов вообще.

В то время, как пишутся эти строки, в обезлюдевшем отделе литературы газеты приглашенный туда временно историк, бывший сотрудник военной администрации в послевоенной Германии, опять ушел из отдела; ему на смену пришел, опять же временно, бывший военный переводчик той же администрации… Какой-то злой рок преследует литературу советских немцев!

Эта позиция главного редактора в отношении всего национального в публицистике и литературе, жестко выдерживавшаяся до 1987 года, когда вдруг публикации по истории советских немцев были сверху признаны желательными и нужными, весьма сильно отразилась и на содержании альманаха. Пренебрежительное высокомерие, свойственное дилетантам, вызывала у руководства газеты вся советская немецкая литература. Тем более после вырезания из ее произведений всех "идеологических ошибок".

Схожая ситуация в те годы была и в "немецкой" газете "Фройндшафт", где главным редактором стал Л.Вайдман, пришедший на смену А.Шмелеву. При нем ничего не писалось о проблемах и истории советских немцев и нельзя было использовать слово "Волга", хотя оно уже широко употреблялось в "Нойес лебен" и "Хайматлихе вайтен". Сменивший в 1988 году Л.Вайдмана новый главный редактор, Константин Эрлих, много сделавший до этого в качестве редактора немецкой литературы издательства "Казахстан", резко повернул "Фройндшафт" на курс перестройки и гласности. Возрождая в читателях газеты уверенность в том, что этот курс приведет к окончательному восстановлению справедливости и по отношению к советским немцам, он еще раз показал, как много в каждом деле зависит от того, кто находится на должности руководителя.

Будем надеяться, что к тому времени, когда эта статья будет опубликована, и "Нойес лебен" получит нового капитана, соответствующего требованиям времени…

Подводя итоги третьего этапа в нашей послевоенной литературе, можно сказать, что за тридцать два года, прошедшие с 1955 года, советская немецкая литература, понесшая большие потери и преодолевая огромные трудности, стоявшие перед ней, во многом достигла довоенного уровня развития, а по некоторым моментам (профессиональный уровень писателей, уровень поэзии, детской литературы, публицистики) и значительно превзошла его. Была наработана литературная "масса", которая в более благоприятных условиях могла бы уже обеспечить свое дальнейшее саморазвитие, вовлекая в себя и взращивая всё новых и новых авторов.