Шаг во тьму

– Бабушка, нам нужно обсудить ряд вопросов; естественно, мы отложим обсуждение деталей до более подходящего времени. Но ведь, по сути, это не касается бизнеса.

– Ты о чем? – спросил Джордж.

– О справедливости, дядя Джордж. – Импульсивно она повернулась в его сторону. – О тебе даже не упоминается в завещании.

– Ты об этом? – Его лицо просветлело. – Очень мило с твоей стороны, что ты обо мне беспокоишься, но я тебя уверяю, это ни к чему. Дэн был щедр ко мне все эти годы, ведь я был простым бухгалтером и просто вел записи в книгах. Я не имел дела с акциями Дэна – у него для этого был особый штат, свои бухгалтеры. Я лишь занимался бухгалтерией в магазине.

– Этого мало? – У Мег перехватило горло, она сглотнула и только потом смогла продолжать: – Ты делал гораздо больше, дядя Джордж. Без тебя…

– Все в порядке, дорогая. Поверь мне, я получил довольно щедрое вознаграждение за то немногое, что я сумел сделать для него.

– На самом деле?

– На самом деле, – улыбнулся он ей.

Его сын, сидевший справа, слегка пошевелился при этих словах и привлек внимание Мег. Но Клиф молчал, устремив взгляд в тарелку. Его тоже не упомянули в завещании. Неужели Дэн был и к нему «весьма щедрым» все эти годы, или он просто отмахнулся от родственников? По закону Клиф не мог претендовать на наследство, но ведь есть еще и моральные обязательства.

– И это все, что тебя беспокоит? – спросил Джордж.

Он знал, что это не все, но, прежде чем Мег успела ответить, дверь открылась, и вошла одна из служанок, собираясь убрать со стола.

– Ты закончила, дорогая? – спросила бабушка невинным тоном.

Мег оставалось только кивнуть в ответ и сдаться. У бабушки всегда находились маленькие способы, чтобы контролировать ситуацию.

* * *

В тот вечер Мег больше не пыталась продолжить волнующий ее разговор. Не надо было и начинать. Ведь главным образом ее беспокоило не само завещание Дэна а место в нем Райли. Если бы они заговорили о нем, то она рассказала бы о возмутительном обвинении Фрэнсис в его адрес и о не менее возмутительной реакции самого Райли на ее слова. Но разве можно в день похорон заявить жене, оплакивающей мужа, что кто-то признался в его убийстве, даже если это признание и было сделано в шутку. И тем более если это всего лишь шутка.

Бабушка всегда рано уходила к себе, и Мег надеялась поболтать с дядей после ее ухода; но в тот вечер ее одолела усталость, с которой она успешно боролась все эти дни. Ей едва хватило сил, чтобы подняться в свою комнату.

Во сне Мег видела городских ведьм. Она была одной из них, истеричные дети обвиняли ее в том, что она отдала свою душу и тело Князю Тьмы в обмен на удовольствия, не доступные человеческому пониманию. И она оказывалась виноватой. Она лежала связанной, ожидая расправы, смеясь и облизывая губы, вспоминая прошлые восторги. Она продолжала смеяться даже после того, как ей на грудь положили первую плиту, потом следующую. Она не могла выносить эту тяжесть, хрустели ребра, и легкие не могли дышать, однако беззвучный смех заполнил ее почти бездыханное тело.

Мег открыла глаза. У нее на груди сидела Генриетта. Ее огромные голубые глаза не мигая смотрели на Мег. Плохо понимая, что случилось, Мег смотрела на кошку. Кошка мяукнула и стукнула лапой ей по подбородку, забыв убрать когти.

– Ой! – Мег столкнула кошку рукой и села. – Черт тебя возьми, Генриетта…

Кошка переползла в ноги Мег, легла на спину, раскинув лапы. Ее вполне можно было принять за мягкую игрушку, которой любят играть дети, а некоторые женщины украшают кровати.

– Извини, – проговорила Мег. – Но ты сама виновата, совсем не умеешь себя вести… Как ты попала ко мне в комнату?

Генриетта не соизволила ответить, хотя по выражению ее мордочки можно было понять: сказала бы, да не хочу беспокоиться. Не перевернувшись, она положила передние лапы на живот и закрыла глаза.

Мег откинулась на подушки. С кровати она не видела часов, стоявших на камине, но она не сняла наручные часы вчера и даже не умылась перед сном. Одежда небрежно висела на стуле. «Должно быть, я вчера здорово устала», – подумала она.

Ее часы показывали восемь. Она проспала почти десять часов. Лишь в редких случаях, приняв успокоительное на ночь, она могла проспать так долго. Но вчера она не принимала снотворного: она с трудом разделась и сразу же заснула. Неужели бабушка?..

Она могла бы это сделать, если бы посчитала это необходимым. Может, в кофе положила таблетку. Потянувшись, Мег призналась, что бабушка поступила разумно. Сегодня Мег чувствовала себя гораздо лучше. Но бабушка не могла открыть дверь и впустить к ней Генриетту. Бабушка никогда так не шутила. Это больше в стиле Фрэнсис, если она опять примеряет на себя очередную роль. Или Клифа. Мег вспомнила, как однажды он вполз к ней в комнату и швырнул ей на кровать бабушкину кошку – не Генриетту, тогда у нее была другая. Визг проснувшейся девочки и испуганной кошки поднял на ноги весь дом. Клифа лишили прогулок на целую неделю.