Шаг во тьму. Дилогия

Да, с фрамугами я в самом деле сглупил. Мог бы и догадаться.

Катя грустно глядела на меня. И теперь я уже не сомневался. Карта, конечно, хорошо, но так просто ты от меня не отделаешься. По глазам вижу. Потому что иначе буду тебе в снах являться и корить телячьим взглядом…

— Здравствуй, мыло душистое, здравствуй, веревка пушистая… — пробормотал я.

Катя вдруг прищурилась, зло усмехнулась:

— Зря стараешься. Ты, конечно, можешь заставить меня заплакать… Чего смотришь? Думаешь, такие, как я, не умеют плакать? Умеют. И я могу расплакаться. Но помогать тебе не стану. Не надейся.

Я бросил на нее быстрый взгляд — да неужели? — и снова сосредоточился на карте. Дом, который паучиха выбрала для себя, в самом центре поселка, впритык к…

— Это что? Пруд? — спросил я.

— Маленькое озерцо.

— А это? — ткнул я в центр.

— Игрушечный островок. Насыпной. Из розового песка.

— Розовый?..

— Розовый! Как на Крите! Что, ни разу не видел? — В Катькином голосе снова прорезалась злость.

Я вскинул ладони:

— Не знаю, куда лезу. Понял, понял…

Как на Крите… Интересно, чьи же там дома — были чьи, если дошло до островка из розового песка?

— Ее слуги… прислуга, — уточнила Катя, — живут вот тут. — Она ткнула в дом на дальнем крае поселка. — Вот они‑то как раз живут вместе.

Ага. Все же все вместе и на краю… Все же не всесильная. Все же двадцать душ ее раздражают. Выкинула их на самый край, подальше от себя. Чтобы почти не замечать того, что творится в их головах…

— Как в казарме…

— Или в стойле, — жестко сказала Катя.

— А… — Я замялся, подбирая слово. — Мальчишки… Ну на новолуния…

Думал я вовсе не о мальчишках.

Катя внимательно смотрела на меня.

— Кажется, вот тут, — сказала она. Указала на дом рядом с домом паучихи.

— Кажется?..

Немного же, для двух‑то лет слежки.

— Крамер… — процедила она сквозь зубы.

Я пожал плечами. Ну нет так нет.

— Ты не понимаешь! — не выдержала Катя. — Она их привозит всего за день до новолуния… Да дело не в том, где она их держит! Дело в том, что берет она их… — Катя осеклась.

Опомнилась. Не в мальчишках было дело. Не в мальчишках.

— Еще что‑то знаешь, кто где живет? Тут, тут? — Я ткнул пальцем в другие дома по соседству.

Катя помотала головой.

— Совсем‑совсем?

Она еще раз мотнула головой. Пожала плечами:

— Наверное, кто‑то из ее пурпурных. Как и в других домах вокруг.

Я вздохнул:

— Ну это я уже понял… — Я еще раз оглядел план. Прикинул, что знаю о том или другом доме. — Да, негусто…

— Поверь мне, даже это много. Это очень много. Если бы ты столкнулся с той гривастой поближе…

Она замолчала, поджав губы.

Я глядел на карту, прикидывая. Мало того что забор сплошной и под три метра, так еще и камеры там, если верить Кате. И за картинкой с этих камер следят пурпурные. Знают как — и делают это на совесть. Уж в этом‑то можно не сомневаться…

Днем туда не влезть. Ночью? Хм… Если камеры без инфракрасного режима… Но ночью там паучиха. Бодрствует она, а вместе с ней не спят и все ее пурпурные. А среди них есть обученные не хуже Гоша. А есть и бывшие охотники, если верить Катьке, и уж этих‑то провести…

— Н‑да. Хорошенькая расстановочка… — Я вздохнул и подвел итог, не очень‑то весело: — Ладно. Пожалуй, ты права…

— А! — ожила Катя. — Все же голос разума не чужд и таким…

— Справлюсь и так. Лучше лезть одному.

Катя осеклась, как поперхнулась. Прищурилась, разглядывая меня так, словно первый раз увидела.

— Крамер. Скажи, что мне это послышалось.

— Слушай внимательно, чтобы потом не думала, что тебе это послышалось: у тебя есть время до завтрашней полуночи.

Катя молча глядела на меня.

— Но на твоем месте я бы убрался отсюда подальше до завтрашнего вечера, — сказал я. — Потом… — Я пожал плечами. — Сама понимаешь…

— Понимаю. Если она тебя возьмет, она из тебя все вытащит. Но почему полночь? Думаешь, темнота тебе поможет? Да ты даже с забора слезть не успеешь, как они тебя заметят! А заметят они, тотчас же узнает и гривастая. Вмиг займется тобой. А может, и без нее тебя спеленают как младенца.

— Может быть. — Я пожал плечами. — Значит, такая судьба.

Поломатая, как сказал бы Старик…

Я не смотрел на нее. Глядел в сторону, изображал бесстрастное равнодушие, после того как решение принято. Но краем глаза следил за ней. Уверен, она играла, когда пыталась меня отговорить. А где‑то в глубине души рада, что я не отступился. Потому что сама готова присоединиться — несмотря на все эти слова.

Никуда ты, конечно, не убежишь, красавица. Еще помогать будешь…

Я это чувствовал. Знал, и все тут!

— Что ты задумал?

— Какая тебе разница? Ты в это время уже будешь в Тамбове или в Гусь‑Хрустальном.

Она раздраженно выдохнула и тряхнула головой. С яростью откинула с лица непокорный локон.

— Ты его не вытащишь! Понимаешь? Не вытащишь! Только меня засветишь! Она сильнее тебя!

— Никогда не знаешь, пока не проверишь.

— Да ты даже к ее дому не сможешь подобраться незаметно! Даже к соседним домам не успеешь дойти, как тебя уже спеленают!

— Хочешь об этом поговорить?

Катя побледнела, но смолчала.