Шаг вперёд, два шага назад (СИ)

— Нет. В курсе только Пётр. Он и помог сделать так, что для всех твоя мама умерла в больнице от пневмонии. Никого туда к ней якобы не пускали. Хоронили в закрытом гробу, чтобы не было вопросов. Твой отец сошёл с ума от горя. Он винил себя в том, что пошел на поводу у Кристины, хотя тоже был против. Но он всегда ей подчинялся, он очень сильно её любил. Больше всего на свете. И даже больше тебя. И мать наша тоже обвинила его. Но она всех винила. Но перед тем как отдалиться от нас, он чётко высказался по поводу того, что его дочь не должна повторить судьбу матери. И когда его мнение было услышано, он стал терять рассудок. Он просто ушёл в какой-то свой мир, возможно, где ещё живёт Кристина, и там проживает с вами другую жизнь.

Я вздохнула и какое-то время бездумно смотрела в окно.

— Но тётя Женя говорила, что и я болела долго, и боялись меня потерять.

— Да, ты тогда сильно заболела, скорее всего на нервной почве. Это было на руку в нашей теории, и всё внимание переключилось на тебя.

— Ясно.

Обратный путь мы проделали молча, каждой было о чём подумать. Но тётю Свету мне было жалко, не знаю почему. Я бы хотела её обнять и так не отпускать до самой остановки у дома, но она не ребенок. Поэтому я сама положила голову ей на плечо, она приобняла меня, и так мы ехали. Только один раз я нарушила молчание:

— Ты поэтому Варю от её отца родила? Ты не хотела, чтобы твоя дочь стала Исцеляющей?

— Да, ситуация с Кристиной выбила меня из колеи. Мне хотелось покончить с этим.

— А сейчас?

Она ничего не ответила.

Глава 47

Утром я успела написать Алексу, что уехала из дома с тётей Светой. Когда мы вернулись, мне не терпелось увидеться с ним и всем поделиться. Но исчезнуть на пару часов оказалось не так легко. Стас меня обыскался. Дома, когда я собралась, спросили, к Стасу ли я собралась? Очень хотелось сказать да, но понимала, что если правда выйдет наружу, я навлеку на себя ненужные подозрения. И про Нину больше не наврёшь, Стас в прошлый раз меня чуть не поймал. Была мысль наврать про клиента, но была ли я на работе тоже легко узнать. Следовало признать, что у меня появилась тайная жизнь, которую приходится скрывать от всех. И это будет очень нелегко сделать. Тут же я подумала про чудовище, который вынужден жить этой тайной жизнью, и, впервые, я действительно почувствовала понимающее сочувствие к нему.

Я отозвала тётю Свету.

— Я хочу погулять, побыть одна, сходить к маме, — тихо сказала я ей.

Она понимающе кивнула. Благо дома творился фирменный дурдом, Варя с Шуркой что-то не поделили, а у тёти Жени был неудачный день, мелкие неприятности сопровождали её с утра, и, когда, она, замотанная, сожгла кастрюлю с забытой картошкой, обиду и усталость ей надо было донести до каждого члена семьи. В общем, моё желание побыть одной выглядело понятным.

— Прикрой меня. Одной — я имею в виду и без Стаса, он будет меня искать.

— Хорошо, — кивнула тётя Света.

Но я и правда пошла сначала на могилу к матери, договорившись с Алексом о встрече на квартире. Сколько раз я приходила сюда, но всегда с другими мыслями. Я оплакивала и страдала по человеку, которого совсем не знала, по вымышленному идеальному персонажу. Узнать, что твоя мать, которую ты почти двадцать лет наделяла самыми лучшими качествами в эфирных мечтах, была совсем не такой, это было… это было чувство, словно у меня выбили почву из-под ног. Словно всё, во что я верила, перевернулось вверх тормашками.

Не знаю, сколько времени я стояла, раздумывая, я потеряла счёт времени. Когда шла к выходу, там стоял человек и словно ждал меня, во всяком случае, смотрел в мою сторону. Я пригляделась и узнала в этом усатом и сгорбленном мужчине Алекса.

— Алекс, блин, я не узнала тебя! Богатым будешь.

— Куда уж больше? — шутливо возмутился он.

— Что ты тут делаешь?

— Знал, что ты сюда придешь. Ты, наверное, замёрзла. Даже я замёрз, пока тебя ждал.

— Я была так долго?

— Да. Хочешь согреться? — он протянул мне свою фляжку.

— Твое наркоманское зелье? Нет уж, спасибо, обойдусь.

— Тогда пойдём в кафе тут рядом, выпьем водки. Ты любишь водку?

— Очень, — усмехнулась я. — Ежедневно принимаю, для здоровья.

Мы шли рядом по заснеженной дорожке, снег похрустывал у нас под ногами. Снегири румяными колобками перескакивали с ветки на ветку заснеженных елей прямо перед нами.

— Я рад, что ты ещё можешь шутить, — осторожно заметил он.

Я удивилась его тону. Неужели он переживал за моё душевное состояние.

— Я понимаю, что ты привык к моим слезам, но вообще-то, я не плакса, а стойкий солдатик. Поплачу дома в подушку.

— Я никогда не считал тебя плаксой. Ты очень решительная и смелая девушка, — заверил он меня.

Нет, что-то странное с ним творится. К чему такая забота?

— Хотя иногда мне хочется тебя отшлёпать! — сказал он с неприкрытой угрозой.

— За что? — возмутилась я. — Что я опять натворила?

— Почему ты не сказала мне, что эти … — высказался он непечатно, — грабители хреновы, тебя тронули?

Несмотря на его чудной прикид, выглядел он сейчас всё равно устрашающе. Чувствовалось, что действительно зол.