Шаг вперед. История девушки, которая, потеряв ноги, научилась танцевать

Казалось, мои молитвы наконец услышаны. Мне так и не удалось найти ни одного сноубордиста на двух протезах. Что ж, раз такого спортсмена не существовало, я должна была им стать. Теперь я обдумывала, как бы подстроить новые «ноги» для сноуборда к моим голеням.

Но начались другие проблемы. По словам врачей, на восстановление почек должно было уйти больше года. Мы все надеялись, что они придут в норму, ведь мне было всего девятнадцать. Но к осени стало ясно, что улучшения не происходит, почки не восстанавливались. Они были неспособны самостоятельно выводить токсины из крови. Нужна была пересадка.

Мы с мамой отправились в клинику трансплантологии. Медсестра подробно рассказала нам о процессе.

– После пересадки ты всю жизнь будешь жить на лекарствах, – сказала она. – От них может увеличиться вес, у кого-то формируется «лунообразное лицо».

Она рассказала и о других побочных эффектах: потере мышечной массы, повышенном росте волос на лице или всем теле. Объяснила, что, как правило, в первые шесть месяцев после операции пациенты не могут работать, им нужно тщательно оберегать организм от микробов, а во время поездок и путешествий рекомендуется носить антибактериальную маску.

Она все говорила и говорила, а я думала: «Я даже обезболивающее не всегда принимаю, а тут мне придется вечно сидеть на этих жутких лекарствах? Это было похоже на кошмар. Даже необходимость повсюду таскать за собой диализатор не пугала меня так, как мысль об этой операции.

Когда мы вышли из клиники, я резко повернулась к маме и закричала:

– Ну уж нет, никакой пересадки! Не стоит оно того!

Я молила Бога, Будду, Мироздание – все высшие силы, которые могли меня услышать, – помочь мне восстановить работу почек. Но шли месяцы, а анализы крови не показывали улучшений.

Несколько месяцев я сопротивлялась, мы искали другое решение.

Я разыскала весьма уважаемого специалиста по почкам, который мог высказать альтернативное мнение. Изучив мою историю болезни, он приехал к нам домой, чтобы вынести вердикт:

– Считай, что почек у тебя больше нет, – сказал он. – Они не восстановятся. Если хочешь жить нормальной жизнью, необходима трансплантация.

Для того чтобы пересадить почку, объяснил он, придется подавить иммунную систему организма, чтобы он принял новый орган. Когда иммунитет слишком сильный, он воспринимает пересаживаемую почку как чужеродное тело и начинается отторжение.

Я проиграла. Когда врач ушел, я заперлась в комнате и разрыдалась. Целый час не могла успокоиться. Я упала на колени и закричала. Мало мне было потери ног, так теперь еще и пересадка почек? К жизни с протезами я привыкла. А теперь предстояло возвращение в больницу, потенциальное ожирение и снижение иммунитета на всю оставшуюся жизнь? А если я растолстею, что станет с моими ногами? А новый протез для сноуборда, о котором я узнала совсем недавно? Неужели о нем придется забыть? А главное, я едва-едва почувствовала себя свободной, после этой операции я пропущу ближайший сезон сноубординга! И если мне придется подавлять свою иммунную систему, не станет ли она более уязвимой для разных болезней типа того же менингита, который и без того изувечил мое тело? Эти вопросы не давали мне покоя, а ответа на них не было. Необходимость трансплантации стала для меня самым ужасным, самым страшным известием. Даже страшнее потери ног. Одно дело лишиться ног, а другое – полностью потерять здоровье. Выходил замкнутый круг: либо жизнь на диализе, либо иммуноподавляющие препараты и новая почка. Я выбрала второе. Но, несмотря ни на что, я чувствовала, что должна через это пройти, иначе мне никогда не стать свободной.

Едва я сообщила о том, что решилась на пересадку, все мои родственники, друзья и анонимные доноры, которые знали мою историю, стали предлагать помощь. Мама Брэда великодушно предложила свою почку, за что я ей очень признательна. Я думала, моя сестра, учитывая близость родства и идеальное здоровье, подошла бы как донор. Но после теста на группу крови и наличие антигенов мы узнали, что ни Кристел, ни мама не подходили. А вот папа был идеальным донором, практически моим близнецом. У нас была одна группа крови и совпадали четыре из шести антигенов.

– Я сделаю все, что потребуется для того, чтобы ты жила здоровой и независимой жизнью, – сказал он мне.

Теоретически человек может жить и с 10 процентами одной почки, поэтому, даже если одну вы отдадите, организм все равно сможет нормально функционировать. Но если вдруг с оставшейся почкой что-то случится, потребуется экстренная пересадка. Именно в этом состоит главный риск.

Операцию назначили на 7 ноября.

– Но это же мой день рождения! – возмутилась я. – Давайте выберем другой день.