Шаг за рубеж

– Миледи… Миледи, завтрак ждет вас. Миледи, вам нездоровится? Позвать лекарей, миледи? – Переживания отражались на внешнем виде Фейг. Одна из женщин помогла леди подняться, другая распахнула окно, а третья принялась махать руками над женой хозяина замка.

– Что? – Фейг щурилась, хотелось еще немного полежать в полумраке.

– Отвести вас к лекарям, миледи? – снова повторила южанка, которую приставили к новой хозяйке сразу же по ее прибытии. Леди до сих пор не могла привыкнуть к Мииле: та много волновалась попусту, любила повторять одно и то же по десятку раз. Порой слушать ее было утомительно.

– Глупая, да чего ты спрашиваешь? – грозно возмутилась вторая дама. Она была прислана отцом еще для помощи со свадьбой, да так и осталась. Крупноносая, с густыми бровями, которые придавали ее лицу вечно сердитое и недовольное выражение, с сильным волевым голосом, она дружила с лекарской семьей и многому успела научиться у них прежде, чем лишилась мужа и детей. Женщина не рассказывала, что произошло с ее семьей, люди болтали, что она уехала из родного города в Гринтри и верно служила в течение почти десяти лет. Фейг в детстве боялась даму и прозвала несчастную Злобней. Кто ж знал, что после она станет одной из самых преданных и способных служанок замужней леди? – Куда ты ее потащила? Беги скорее за лекарями и за Гроссмейстером! Миледи Вайткроу, вам лучше лечь…

– Нет-нет, со мной все хорошо. – Фейг сложно было бороться со Злобней и ее отрядом помощниц лишь словом. Она перестала держаться за руку служанки и самостоятельно направилась к тазу, чтобы ополоснуться.

– Миледи, ваши руки! О, Боги, что с вами стряслось?

Крупноносая служанка прижала пальцы ко рту, чтобы более полно выразить испытанный ею ужас. Остальные же громко заохали и снова засобирались бежать за лекарями.

– Это всего лишь чернила. Ничего более. Я вчера вечером много писала, очень устала, у меня не было сил, чтобы идти куда-то и отмываться перед сном. И в такой час было неприлично поздно, чтобы будить вас. – Несмотря на непрекращающиеся охи, служанки вспомнили об обязанностях, помогли стащить ночное платье, отчего леди поежилась и захотела вернуться в постель. Убежать ей не позволили и принялись в шесть рук расчесывать урожденную Форест, умывать, оттирать ее пальцы и одевать для выхода из покоев в свет.

– Леди не должна выглядеть недостойно, – Злобня вспомнила о поучительном тоне. – Вы скоро станете матерью и должны подавать хороший пример своему сыну и тем более дочери. Ложиться с грязными руками непозволительно! Хорошо, что вы не явились в таком виде к супругу. Представьте, что бы он подумал, приди он к вам и застань в таком виде… И вы не лорд-правитель, миледи, ничто не могло вынудить вас торопиться с написанием. Вам в помощь выделены писари, которые способны и сами изложить ваши слова на папирус, исправить то, что требуется, а после переписать столько раз, сколько вы прикажете. Хоть всю ночь, хоть трое суток подряд, не прерываясь на сон и еду!

Служанки обычно не смели так говорить с хозяйками и тем более лезть в важные дела, отчитывать и поучать, но Злобня была на особом положении – Фейг воспринимала ее как няньку. Она любила суровую женщину, хотя бы за то, что та являлась ниточкой, связывающей пережившую много хорошего и плохого жену Вихта с прошлым. С домом, Гринтри, где Фейг всегда рады, с местом, где отец воспитывает теперь уже нового ребенка.

С матерью у леди отношения были теплыми и дружескими, хозяйка Гринтри не прибегала к строгости сверх меры, но и Райан с появлением дочери стал папенькой. Самым близким человеком. Он смеялся над шалостями, часто защищал Фейг и не позволял лишний раз заставлять ее вышивать, вместо того чтобы отправлять на прогулку. Лишь дважды отец поступил неверно и расстроил Фейг – когда отдал ее Рогору и его никчемному сыну и когда не стал провожать дочь на север. Но на празднике в честь становления девушки женой Вайткроу леди поняла, что разногласия потеряли значение и обид больше нет.

– Леди, не извивайтесь змеей, нам вас не словить. – Злобня поймала морщинистой рукой плечо женщины. Ее руки, дергающие за шнуры платья, были холодными и жесткими.

– Мне холодно. – У Фейг мерзли руки, они сморщились от холодной воды, пока их отмывали от грязи.

– Мы грели воду прежде, но вас не добудиться, – проворчала в ответ женщина.

– Нельзя так говорить с леди! – охнув, возмутилась Миила.

– Почему я должна терпеть подобную грубость? – поддавшись подсказкам южанки и дурному настроению, поинтересовалась новая хозяйка Фридомхелла. Она снова попыталась повернуться и потянуть завязки, чтобы чуть их расслабить, но Злобня оказалась проворнее.

– Потому что я не боюсь говорить вам правду, миледи. И давать правильные советы.