Шагай, пехота !

После отступления наших войск из-под Харькова, из Донбасса и оставления Ростова-на-Дону на южном крыле советско-германского фронта сложилась очень тяжелая обстановка. 28 июля 1942 года был издан приказ Народного комиссара обороны СССР No 227. Помню, когда получили его в штабе полка и прочитали, мурашки у всех прошли по коже. Пожалуй, впервые за всю войну так откровенно оценивалась ситуация на фронте. Главный лозунг приказа "Ни шагу назад!" был понятен всем. Отступать дальше некуда. Позади Сталинград, Волга. Враг на Северном Кавказе. Приказ No 227 был доведен до каждого бойца. В разъяснении его личному составу приняли участие все командиры и политработники. И он, конечно, сыграл свою мобилизующую роль. Люди как-то подтянулись, стали строже к себе.

В это время части дивизии вели усиленную разведку на правом берегу Дона. Выяснилось, что противник в нашей полосе оставил лишь незначительные силы для обороны отдельных пунктов, а главное ядро 6-й армии сосредоточивалось в районе Калача, в готовности к наступлению на Сталинград с запада. Этим воспользовалось командование 21-й армии и поставило нашей дивизии задачу форсировать Дон, занять плацдарм на его правом берегу в районе Кременской и выйти на верхние отроги балки Сухой Лог. Такой приказ был получен 1 августа, а в ночь на 2 августа началось форсирование реки. Первым переправился 1153-й стрелковый полк, захватив к исходу дня высоту 174,1 и обеспечив переправу главных сил дивизии. Вместе с ним 1155-й стрелковый полк форсировал Дон в районе Мало-Меловской и овладел высотой 184,1. Наш полк форсировал реку в ночь на 3 августа и с ходу вступил в бой за овладение Мало-Клетской.

Захват нашими частями плацдарма явно встревожил гитлеровцев, и они уже утром 3 августа предприняли попытку отбросить нас за Дон. Атака пехоты и танков поддерживалась массированными ударами авиации.

В этот день мы подверглись и еще одной "атаке": немецкие самолеты сбросили на плацдарм тысячи листовок. Было безветренно, почти полный штиль, как говорят моряки, и белые листки бумаги долго кружились в воздухе, прежде чем упасть на землю. Несколько листовок валялись и возле штаба полка. Я поднял одну. На одной стороне листка напечатан был призыв к бойцам 343-й стрелковой дивизии сдаться в плен, поскольку сопротивление, дескать, бесполезно, вот-вот де Советская Россия встанет на колени и попросит пощады у Германии. А на другой стороне был помещен портрет сына Сталина Якова Джугашвили, который, как заверяли авторы текста, уже находится в немецком плену и перешел на службу к фюреру. Это изделие гитлеровских спецслужб являлось также пропуском для сдачи в плен, гарантировавшим предъявившему его жизнь.

Принес я листовку в землянку штаба, протянул ее комиссару полка Ибрагимову:

- Вот, полюбуйтесь, Сабир Халилович, чего фрицы придумали...

Прочитал он текст, посмотрел на портрет и говорит мне:

- Примитивная пропаганда, Юра. Советский боец на нее никогда не клюнет. А портрет сына Сталина - это явная провокация. Даже если он и попал в плен, во что я не верю, то никогда не пойдет в услужение фашистам.

Уже много лет спустя после войны я узнал, что старший лейтенант Яков Джугашвили действительно был взят немцами в плен и погиб там и что Сталин отверг предложение гитлеровского командования обменять его на пленного немецкого генерала.

...Целый день шел бой. Но все атаки врага были отбиты. Дивизия удержала плацдарм.

Дрались воины ожесточенно. Особенно туго пришлось 1-му батальону, который оборонял высоту неподалеку от Мало-Клетской. Враг обрушил на позиции подразделения ураганный артиллерийский огонь. Несколько позже налетели бомбардировщики. И наконец пошли танки. За ними устремилась пехота. Абуховцы не дрогнули. Они отсекли автоматчиков от танков, удержались на высоте. За один день бойцы батальона отразили три атаки вражеских танков, поддерживаемых артиллерией и авиацией.

В последующих боях этот плацдарм был расширен другими соединениями 21-й армии и удерживался до перехода советских войск в контрнаступление - до 19 ноября 1942 года. А нашей дивизии было приказано в ночь на 13 августа сдать свою полосу обороны 321-й стрелковой дивизии. К исходу 14 августа мы вышли на рубеж Ново-Григорьевская, хутор Яблоньский и заняли оборону. И здесь нам тоже пришлось вести кровопролитные бои.

* * *

Массовый героизм в битве на приволжских просторах стал нормой поведения советских воинов. Именно в этой связи я вспоминаю младшего лейтенанта Г. Гордиенко. Его взвод оборонял важную высоту. На позицию подразделения ринулись до 10 вражеских танков и до двух рот пехоты. Бой шел около двух часов. Гитлеровцы, оставив на высоте четыре сожженных танка и до сотни трупов, повернули вспять. Проведать храбрецов командир роты послал своего ординарца. Когда солдат вернулся, он слова вымолвить не смог: никого из взвода не застал в живых. Все 33 героя погибли, но не сдали врагу высоту.