Шагай вперед, мой караван... (СИ)

Инга не могла знать, что вовсе не пребывание в лагере привело Гарри в та- кой вид, а непредвиденное появление в зале суда его настоящей жены, становившейся свидетельницей его разоблачения. Острое чувство жалости сдавило сердце Инги. Собственная боль и обиды были разом забыты. Ее обожаемый Гарри в беде! Мама сказала, что от нее одной зависит его дальнейшая судьба.

И когда ей задали вопрос, подтверждает ли она, что обвиняемый, Акопов Гарегин, обманом женился на ней, преследуя свои корыстные цели, Инга, бунтарски откинув голову, звонко отчеканила:

- Нет. Не подтверждаю. Мы поженились с Гарри по любви и счастливо прожили вместе два с половиной года.

- Инга! - в один голос ахнули ее отец и брат.

Судья тотчас призвал их к порядку. Гарри уставился на Ингу. В его взгляде застыли удивление и испуг одновременно.

- Свидетельница, вам было известно,что тот, кого вы назвали своим мужем, был уже женат?

- Конечно. А что тут такого? Люди женятся и выходят замуж иногда по несколько раз. Он оставил свою жену, и мы начали новую жизнь.

- Насколько суду известно, несколько месяцев назад вы расстались, - сказал прокурор.

- Это наши внутренние проблемы.

- Ваши показания на суде расходятся с вашим собственным письменным за- явлением, - напомнил прокурор.

- Во-первых, тогда я была зла на мужа. А во-вторых, у меня слабый английский. Я могла что-то напутать.

Американскую жену Гарри попросили сесть и вызвали следующую “свидетельницу” - жену армянскую. Инга увидела, как с задних рядов поднялась молодая, привлекательной наружности, но с каменным выражением на лице женщина и решительной походкой направилась... не к свидетельскому месту, а к скамье подсудимых. Приблизившись вплотную к Гарри, она смачно плюнула ему прямо в глаза и, развернувшись на каблуках, столь же стремительно покинула зал. Проходя мимо Инги, женщина обожгла ее полным ненависти и презрения взглядом.

Через несколько минут слушание дела было закончено. Суд вынес решение депортировать обвиняемого Акопова Гарегина из Соединенных Штатов Америки.

Глава 74

Натель позвонила Лане в офис и попросила после работы заскочить к ней на часок-другой поболтать.

- Записывай мой новый адрес, - сказала она.

- Как! Вы опять переехали!? - испугалась Лана. - Почему? Зачем?

- Не надейся, что я стану выкладывать тебе свои сенсационные новости по телефону. Приезжай. Жду..

Весь день Лана ломала голову, что случилось с Гофманами на этот раз. Их дела снова пошли down? А может наоборот? Ведь Натель сказала “сенсационные”. Может Виталий восстановил, наконец, свой лайсенс, снова открыл частную практику, и они смогли купить себе новый дом? Какой сюрприз она хочет преподнести ей на этот раз?

Отыскав через программу Maps нужные ей Driving Directions, Лана вывела их на принтер и с их помощью легко добралась до указанной в адресе улицы. Натель встретила ее со счастливой улыбкой на лице. Ступив в квартиру, Лана подозрительно огляделась.

- Идем-идем, я покажу тебе свои владения. Это гостиная. Здесь кухня и бар. Это спальня. Вся ее левая половина, как видишь, место для медитаций. Здесь ванная. С обоих комнат есть выход на балкон. Здорово?

Лана непонимающе покосилась на нее. Она узнала некоторые любимые вещи Натель. А главное книги. Все они были здесь, заняв две полных стены гостиной. В целом квартира была раза в два меньше их последнего пристанища.

- Что это значит, Натель? Объясни. Я ничего не понимаю, - сказала Лана почти жалобно, опускаясь в кресло.

Натель продолжала интриговать ее.

- Я сделала это, Лана! - торжествующе объявила она. - Я нашла в себе мужество это сделать. И я ужасно довольна собой.

- Что “это”? Что ты сделала, Натель?

- Я ушла от Виталия.

Лана только рот открыла от удивления.

- И теперь у меня есть мои книги.У меня есть работа. И у меня есть свобода.

- Ты с ума сошла. Зачем?.. Прости. Глупый вопрос. Но, по-моему, это не благородно бросать человека в беде.

- А кто тебе сказал, что он в беде? Он восстановил все свои права. Он снова на коне и вполне завидный жених. Я уверена, что мое место долго пустовать не будет. А с меня хватит. Одну свою жизнь я подарила ему. Моя вторая жизнь - пода- ренная мне твоей дочерью - отныне принадлежит мне одной. Ни Виталию, ни какому-либо другому мужчине нет больше места в моей жизни. Я построила внутри себя монастырь. Он так и называется: Монастырь Одной Монахини.

- Натель... Натель. Ну что ты такое говоришь!

- Ты меня не понимаешь! А странно. Мне казалось, что уж ты-то поймешь. Видимо, для этого действительно нужно оказаться на самом краю, когда на глубинном уровне - как озарение, как вспышка молнии - происходит тотальная переоценка ценностей.

Слушая ее, Лана лишь грустно усмехнулась про себя, вспомнив, что она, задолго до Натель, побывала на этом самом краю.