Шагай вперед, мой караван... (СИ)

Вернувшись на место, Вика откинула столик, положила на него изящный томик стихов в белом с золотом переплете, поставила рядом недопитый стаканчик и закрепила на ухе завиток наушника. Теперь она должна была чувствовать себя вполне комфортно - любимые стихи, музыка, прохладительный напиток и уединение.

Вика постоянно чем-нибудь удивляла Лану, а то и ставила ее в тупик. Удивляла, в первую очередь, своим нестандартным мышлением. С тринадцати лет она стала убежденной вегетарианкой. В тот вечер, склонившись над альбомом, Вика что-то старательно рисовала. Она вообще любила рисовать, и у нее это хорошо получалось, как, впрочем, все, за что бы она не бралась. “Что ты рисуешь, Викулик? Можно посмотреть?” - Ласково обняв дочь, Лана заглянула через ее плечо в альбом и в ужасе отпрянула. С белого листа на нее злобно смотрело фантастическое существо. Тело у него было человеческое, облаченное в кокетливое женское платье и туфли на высоком каблуке. На шее бусы. Гривоподобная копна волос. Но лицо! Не лицо, а звериная морда с огромной клыкастой пастью и высунутым языком, с которого капала кровь.Чудовище напомнило Лане индийского бога смерти - Яму. “Тебе не нравится? - Девочка изобразила наигранное удивление. - Это же мой автопортрет.” “Вика, милая, что за странные фантазии!” Лана нахмурилась. “Я вот что подумала, - отложив карандаш, заговорила дочь тоном взрослой женщины. - Всех хищников, питающихся чужим телом, мать Природа наградила огромной пастью, здоровенными клыками и когтями, чтобы было чем это тело раздирать. Но ведь самый страшный, самый безжалостный и ненасытный хищник это человек. Он поедает в огромных количествах коров, овец, свиней - и вообще все, что бегает, летает и плавает. А у него при этом “жемчужные” зубки и маленький симпатичный ротик, которым он умильно целует в носик свою любимую собачку. Наверное, из тоски по клыкам люди выдумали вампиров. Объясни мне, мама, как может человек быть настолько лицемерен, как он может, переваривая в своем желудке мясо уби- того и съеденного им животного, с ангельским видом распространяться о высоких материях, писать сентиментальные стихи. Я считаю, что внешний вид должен соответствовать внутреннему содержанию, чтобы все остальные жители планеты могли видеть, с кем имеют дело. Вот я и изобразила себя в подлинном виде. Одно из двух - или мы хищники, или Боги. Ты не находишь?” “Вика! Ты пугаешь меня”, - расстроенно пробормотала Лана. “Я не хочу быть такой, мама. Я не хочу, чтобы у меня были клыки и пасть как у геены. Даже если это никому не видно, это видно мне. Поэтому никогда больше не предлагай мне мяса. - Помолчав, она добавила: - А еще, знаешь, что я подумала. Что человек не мог произойти от обезьяны, сколько бы он сам себе зто не доказывал. Потому что обезьяна никогда не питалась падалью, как это делаем мы, люди.”

Северо-восточный берег Америки был сплошь изрезан бесчисленными фьордами и лиманами, глубоко вдающимися в материк. Казалось, половина Канады затоплена болотами. Как они там живут, удивилась Лана. Разве что клюкву круглый год собирают. Будь такое в их стране, давно бы уже понастроили плотин и дамб, и все это никчемное количество воды осушили.

В их стране! Где она, “их страна”, необъятная, могучая, гордая? Страна, которую одни любили, другие боялись, и все без исключения считались с нею. Страна умных ученых, талантливых творцов, бескорыстных тружеников... ну и немножко пьянчужек - для ассортимента. Страна высокой духовности и безграничного творческого потенциала. Лана абсолютно искренне разделяла гордость и пафос Маяковского по части: “Читайте, завидуйте, я - гражданин Советского Союза!”. Тем более, что и жилось им в их многонациональной “Семье Советов” совсем неплохо. Муж, получив высшее образование в московском техническом ВУЗе, безо всякой поддержки извне, прошел в Ереване путь от простого инженера до директора своего же завода, а потом и шагнул выше - в союзные управленческие структуры, благодаря чему Лана, уже с семьей, снова оказалась в Москве. Им выделили прекрасную квартиру на Котельнической набережной. По советским меркам, у них было все, что только можно пожелать. Дети учились в спец.школе. Окончив десятилетку, сын поступил в Строительный институт.

Жизнь казалась стабильной и незыблемой. Но нежданно негаданно “Союз нерушимый республик свободных” дал трещину, и все разом пошло наперекосяк. Социалистический монолит, рассыпаясь и пыля, оседал на глазах у потрясенного мира, как взорванный под снос старый многоэтажный дом.