Шагая по пустыне…

А может быть, барсуку помогало не столько обоняние, сколько какое-нибудь неизвестное нам чувство?

Но пора спешить к биваку. Там, наверное, меня заждались.

Суровая мокрица

Долго я не был в Карачингиле. За это время зазеленела пустыня, зацвела желтыми тюльпанами. Но на юг все еще летели журавли, пели жаворонки, истошными голосами кричали фазаны.

Что же стало с мокрицами? Я поспешил проведать их колонию.

Было жарко. Все замерло. Мокрицы сидели во входах, сторожили свое жилище. Но один неугомонный самец таскал из норы землю, трудился, не дожидаясь вечера. Я взял его в руки, посмотрел через лупу. Потом посадил на место.

От страха он помчался куда попало, забился в травинки, потом вскарабкался на кустик и долго, около часа, сидел на нем неподвижно.

Самка вскоре же забеспокоилась, высунула из норы усики, помахала ими в воздухе: куда он, непутевый, делся! Днем все добрые мужья сидят дома!

И заняла оборону у входа.

Мне же надоело ждать развязки, я собрался уходить. К счастью, терпение самца тоже истощилось. Он спустился с кустика и поспешил прямо в свое жилище, к себе домой.

У входа самка встретила его энергичными тумаками. Потом долго не пускала. А он, засунув наполовину туловище в нору, должно быть, упрашивал ее. Она, размахивая своими усиками, продолжала поучать его:

— Поделом тебе. Не шатайся попусту. Добрые мужья-мокрицы только ночью разгуливают.

Каменистая пустыня

Вся земля покрыта сверху небольшими камнями, черными и блестящими. Перевернешь такой камень, а под ним светлая почва. С поверхности ее давно выдули ветры, оставив камни. Каменистая пустыня — самая суровая и бесплодная. Низенькие колючие кустики боялыша покрывают ее громадные пространства. И больше почти ничего. Лишь между холмов, по сухим руслам селевых потоков, тянутся полосками кустики курчавки, зайсанского саксаула, тамариска да некоторых травянистых растений. Звери и птицы избегают эту пустыню. Их здесь мало. Такырная круглоголовка, местами поселения песчанок, неприхотливая каменка-плясунья, несколько крупных кобылок пустынниц, фаланги да скорпионы.

Повыше к горам, в ложбинках, более богатая растительность. Тут кустики таволги, шиповника, приземистой дикой пустынной вишенки. Иногда в ущельях текут прозрачные ручьи. Внезапно начавшись из-под камней, они также неожиданно исчезает под ними. Вокруг ручьев густая поросль ив, лоха, железного дерева, иногда дикой яблони, боярки, барбариса. Здесь маленький оазис с множеством насекомых. А еще выше в горах кое-где сохранились архары, да по горным вершинам скачут горные козлы и слышны мелодичные призывные сигналы каменной куропатки кеклика, да высоко в небе перекликаются вороны и парят кругами большие орлы.

Итак, с одной стороны — почти мертвая пустыня, покрытая черными камнями да редкими кустиками боялыша, с другой — в горах бьющая ключом жизнь вокруг небольших горных ручьев.

Высокое покровительство

Один из распадков на южном склоне небольшого хребта Малай-Сары перекрывается поперек длинной и ровной, как натянутая ниточка, грядой причудливых красных скал. Под ними крутой склон засыпан крупными обвалившимися камнями.

Ветер дует с юга, врывается в распадок, налетает на красную гряду и мчится дальше через горы и скалистые вершины. Стоит на редкость теплая осенняя пора, солнце греет, как летом, хотя ветерок свеж и слегка прохладен.

Над красной грядой собрались вороны и парят в восходящих токах воздуха, зычно перекликаются, затевают веселые игры. Появилась пара планирующих коршунов. Вороны попытались с ними затеять игру. Но хищники ловко увертываются, широко распластав крылья, важно проплыли к югу. Им некогда, скоро нагрянет непогода, надо спешить в заморские страны.

Взлетела пустельга. Ловкая, быстрая, лавируя в воздухе, покрутилась с одним вороном и исчезла. Торопливо промчалась стайка сизых голубей. Из скопления камней, упавших на землю, с шумом вспорхнула стайка кекликов. Птицы расселись на красной гряде и стали оживленно перекликаться.

А вокруг просторы, безлюдие, тишина и извечный покой.

Подъехал к машине чабан. Заметил, что мы рассматриваем птиц, и, указывая кнутом на белое пятно на красных скалах, сказал:

— Вон там каждое лето беркут живет.