Шагая тихою тропою

Солнце незаметно провалилось за горизонт, и лес потихоньку заполняется фиолетовым сумраком. В неверном гаснущем свете над сырой низиной поднимается рыхлый туман – течёт, движется… и среди мохнатых седых кочек затевают безумную пляску засохшие берёзы. Приседают, изогнувшись, наклоняются и заваливаются друг на дружку, как хмельные гости. Вот и совсем упавшие – крест накрест – лежат, надломившись в перекрестье, запутавшись в длинной сухой траве.

Ночь надвигается, и я, плюнув на осторожность, пересекаю длинный язык болота. Вприпрыжку да в полутьме – с кочки на кочку, пока ещё можно видеть, куда ступаешь – выбираюсь на бугор, где бежит дорога. Здесь на песках мирно шумят сосны, здесь сухо и спокойно.

Позади остаётся тёмная прогалина, затянутая серой влажной мутью. И на фоне бледного неба продолжает свой жуткий танец мёртвый лес.

Предзимняя капель

Первый снег – погода нелётная. Сегодня особенно.

Сверху хмарь, внизу хлябь – хлюпает и чавкает при каждом шаге. Мокрые хлопья тяжело валятся с мутного неба, разбиваются о холодные шпалы и остаются ледяными кляксами на бетоне. По шпалам идти неудобно, а по тропе – мокро. Иду по узкой полоске щебёнки, стараясь не собирать штанами влагу с высокой побуревшей травы, облепленной мокрым снегом. Если толкнуть такую склонённую метёлку, она распрямляется, сбрасывая снежную шапку и норовя обдать ледяными брызгами.

Шагать тут ещё километров пять… Ветка сугубо техническая – самое большее раз в день тепловоз прогромыхает – вот и всё движение. Ну и одинокий пешеход, которому приспичило.

Топ, хлюп, топ, хрусть… Медленно, однако!

Наконец тропа ныряет в лес и можно сойти с путей. Здесь нет травы и вообще… не так хлюпает. Лес заполняет тонкий, почти невидимый сырой туман – и тишина.

Едва слышимо, на самой грани, шуршит падающий снег. Опавшая листва прихвачена морозом – затвердела и хрустит под ногами.

Снежинки оседают на ветви – и тут же тают, превращаются в блестящие капли. Капли набухают, тяжелеют – и в конце концов срываются, падают, звонко ударяют в мёрзлые листья  – громко дребезжа, будто в жестяную крышу.

Шорох снега и дробный стук осенней капели…

А на болотах – снегопад…

Поздний зимний рассвет бледной желтизной растекается над горизонтом – резким контрастом подсвечивает верхушки елей. Солнце, едва показавшись из-за леса, ударяет в свинцовое брюхо низких туч, и уже откуда-то издали, сквозь мутные клубы бросается робкими лучами.

Будет снег.

Вот уж третий час медленно, в торжественном безветрии с наглухо серого неба падают крупные хлопья.

За густой пеленой в полусотне шагов очертания леса расплываются, становятся зыбкими – и моментами кажется, что ты самое меньшее в далёкой тайге, или вообще… сейчас из-за ёлки выйдет гном. С топором за широким поясом…

Тишина. Абсолютная – какая бывает, пожалуй, только в пещерах; да и то – там она пустая, даже звонкая. А тут… глухо, как в подушку. Даже собственных шагов почти не слышно, будто уши ватой набиты.

Потихоньку углубляемся в болото – справа и слева склонились под тяжестью снежных шапок сухие метёлки камышей; из сугробов тянут крючковатые лапы-корни упавшие берёзы.

Вот уже под ногами отчётливо ощущаются жерди гати – вокруг уже настоящая топь. Летом, а особенно весной, тут так просто не погуляешь. Да это и к лучшему – здесь, можно сказать в шаговой доступности от мегаполиса, гнездятся чирки, нырки, лысухи и чомги… Птичий рай, заповедные места!

Потянул лёгкий ветерок – он ещё почти неощутим, но уже закружились, завальсировали в воздухе снежинки, встряхнулись упруго камыши – шуршат, распрямляются, сбрасывают снег.

Вот и тропа заканчивается: между нами и недальним – метров двести – лесом – окно незамерзающей воды. Ржаво-бурой, с зелёными прядями тины по дну, кое-где подёрнутой тонким льдом. Высохшие корявые сосенки, берёзовые пни да трухлявые стволы, украшенные этажерками трутовиков.

Местами ручей промёрз до дна, но вода сочится из глубины, пробивается наверх, застывает причудливыми натёками – и бежит дальше, ныряет под снег.

Обойти прогалину, потоптаться по кромке воды – и уйти обратно – сквозь тихий снегопад, унося в душе частичку зимнего покоя…

Зимник

Ворча, ползёт по заснеженной дороге старенький ГАЗ-66. Фыркает мотором, подвывает на подъёмах. Кругом – бескрайние леса Русского Севера. Насупились под снежными шапками мохнатые ели, легли под тяжестью сугробов кусты, дугами выгнулись над дорогой тонкие берёзки.

На неприметной поляне внезапно сворачиваем – облако снега взлетает выше кабины, грузовик подпрыгивает, и кажется, сейчас просто утонет в сугробе… Но – нет; раскачиваемся, будто корабль по волнам, ползём по снежной целине.

И – внезапно – ровная поверхность; катимся неожиданно плавно, почти как по шоссе.

«Зимник!» – поясняет водитель.