Шагги Бейн

Шаг отвлекся, и Агнес тем временем принялась рыться в своей черной кожаной сумке. «Вы трое, держите рот на замке, ясно?» – прошипела она. Она опустила голову во вместительную сумку и чуть наклонила ее к лицу. Дети видели, как пульсировали мышцы на ее горле, когда она сделала несколько больших глотков из спрятанной внутри банки теплого лагера. Агнес вытащила голову из сумки. Лагер смыл помаду с ее верхней губы, и она протяжно взмахнула ресницами под слоями потраченной впустую туши.

– Какая сраная дыра, – неразборчиво проговорила она. – А я-то хорошо оделась ради этого.

1982 Питхед

Восемь

К тому времени, когда открылась задняя дверь фургона «Альбион», посреди дороги уже собрались несколько женщин, которые, не таясь, смотрели на то, что тут происходит. В руках они держали мокрые кухонные полотенца, недоглаженную одежду – они даже не дали себе труда оставить эти вещи дома, так спешили прийти и увидеть. Семьи появлялись из низеньких домов и усаживались на ступеньках крыльца, словно для просмотра хорошей передачи по телику. Ватага чумазых детишек во главе с бесштанным мальчишкой пересекла пыльную улицу и встала полукругом около Агнес. Она вежливо поздоровалась с детьми, которые в упор разглядывали ее, вокруг губ у них все еще оставались красные соусные кольца после обеда.

Поскольку шахтерские дома стояли довольно плотно, входные двери неизбежно располагались одна напротив другой. Участки разделялись лишь невысокой оградой и узкой полоской травы. Входные двери против двери Агнес были все широко распахнуты, в них стояли женщины, глазели, с полдюжины детей с одинаковыми лицами толклись рядом. Как на фотографии бабушки Кэмпбелл и ее ирландской дюжины – Вулли как-то показывал ей этот снимок. Агнес стояла на своем крыльце, улыбалась над низкой оградой, махала, ее кроличьи рукава с бусинками пускали солнечных зайчиков.

– Привет, – вежливо обратилась она к общему собранию.

– Вы сюда переезжаете? – сказала женщина от двери соседнего дома. Ее светлые волосы вились на темно-каштановых корнях. От этого возникало впечатление, что на женщине детский парик.

– Да.

– Все вы? – спросила женщина.

– Да. Моя семья и я, – поправила ее Агнес. Она представилась, протянула руку.

Женщина поскребла голову. Агнес подумала, может ли та говорить иначе, чем вопросами, когда женщина наконец ответила.

– Меня зовут Брайди Доннелли. Я прожила на верхнем этаже двадцать девять лет. У меня за энто время сменилось пятнадцать нижних соседей.

Агнес чувствовала, что глаза всех Доннелли устремлены на нее. Тощая девочка с темными круглыми глазами вынесла через дверь поднос с разными чайными кружками. Все взяли по одной, не отрывая глаз от Агнес.

Брайди кивнула над оградой.

– А это Норин Доннелли, моя родня. Но не моих кровей, вы меня понимаете. – Седоволосая женщина поболтала языком во рту и резко кивнула. Брайди Доннелли продолжила: – Эту девчонку зовут Джинти Макклинчи. Моя родня. Это моя кровь. – Миниатюрная женщина размером с ребенка рядом с Норин долго затягивалась коротким окурком. Она сощурилась от дыма, в своей косыночке женщина и впрямь походила на Брайди. Они все походили на Брайди, даже мальчишки, только выглядели они не совсем по-мальчишески.

Краем глаза Агнес засекла еще одну женщину – та переходила пыльную улицу. Она остановилась и что-то сказала стоявшим полукругом детям в обносках, покивала так, словно услышала от них какую-то скорбную новость, потом вышла через калитку к новым соседям. Деться Агнес было некуда. У нее за спиной из дома вышел мрачный Лик за следующим грузом.

– Это твой мужик? – спросила, не представляясь, новоприбывшая женщина. Кожа на ее лице была натянута туго, словно на кости черепа. Глаза глубоко запали, а волосы имели сочный каштановый цвет, хотя уже и начали редеть, как шерсть на нечесаном коте. Она стояла перед Агнес в сильно растянутых штанах, которые когда-то сидели на ней в обтяжку, их штрипки терялись в мужских домашних тапочках.

Агнес ошарашила абсурдность этого вопроса. Разница между нею и Ликом была двадцать с лишним лет.

– Это мой средненький. Шестнадцать будет весной.

– Аа, весной говоришь? – Женщина задумалась на секунду, потом ткнула тонким пальцем в фургон для перевозки овощей. – А энтот мужик твой?

Агнес посмотрела на грузчика, боровшегося со старым телевизором, который она на всякий случай пыталась завернуть в простыню.

– Нет, это приятель одного приятеля, согласился помочь.

Женщина задумалась. Она втянула худые щеки. Агнес лениво махнула рукой и почти развернулась, чтобы уходить.

– А на рукавах-то у тебя чо? – спросила тощая женщина.

Агнес опустила глаза, бережно, словно котят, погладила свои пухлые рукава. Стразы нервно позвякивали.

– Это просто маленькие бусинки.

Шона Донелли, девица, принесшая чай, медленно выдохнула.

– Ах, миссис, как они мне нравят…

Тощая женщина оборвала ее.

– А мужик-то у тебя есть?