Шаги по воде

«Не может быть… не может быть… не может быть», – думала я. «Мо-жет, мо-жет, мо-жет!» – бархатно гудел маятник больших старинных часов в углу, мотаясь туда-сюда. В моей бедной голове не укладывалось, что это Стелла лежит на полу в прихожей… в своем японском халате с «иероглифом счастья и долголетия», как объяснила продавщица при покупке. Она лежит, а мы ничего не предпринимаем… Я забилась в угол дивана, Александр ходил бесшумно, как зверь в клетке. Мне казалось, я жалею Стеллу не потому, что она умерла – это еще не отпечаталось в моем сознании, а потому, что она лежит на холодном полу, такая одинокая и несчастная. И самое ужасное то, что ей уже все равно. Ей больше не нужны разбросанные в прихожей черные атласные домашние туфельки, белый шелковый плащ на вешалке – предмет гордости, сумочка от Черутти, купленная в Италии за баснословную сумму. Ничего ей больше не нужно. И нет для нее больше ни страха, ни боли…

Страх! Господи, как же ей было страшно умирать, думала я. Она видела своего убийцу, отшатнулась от удара… упала, подогнув колени, на пол. А он присел на корточки рядом и взял ее руку… Он не поднял Стеллу, не перенес на диван, не позвал на помощь… Почему? Понял, что она умерла? Или сделал то, что собирался, – убил? И проверял, жива ли. После чего поднялся и ушел, а она осталась…

Я слышала, как открылась дверь, впустив людей. Квартира наполнилась шумом голосов и шагов. Защелкали фотокамеры. Ко мне по-прежнему никто не подходил. Голоса бубнили в прихожей. Александр объяснял им что-то…

Я не знаю, сколько прошло времени. Кажется, я уснула. Проснулась, когда кто-то дотронулся до моего плеча. Я отшатнулась, рука моя инстинктивно прикрыла лицо.

– Ксения, – позвал Александр, – проснись. Это капитан Астахов, ты с ним уже знакома. Он хочет поговорить с тобой.

Капитан Астахов в расстегнутом плаще, который он так и не снял, в синей футболке и джинсах, растрепанный и невыспавшийся, стоял рядом с ним, внимательно и безрадостно меня рассматривая.

– Доброе утро… – начал он и поперхнулся. – Сколько лет, сколько зим, – сделал следующую попытку. – Я знал, что мы встретимся. – На физиономии его было написано: «Опять вы путаетесь под ногами? Опять вляпались неизвестно куда?» – Поверьте, мне очень жаль… – продолжал он. – Я знаю, что… – он не произнес слово «покойная», готовое слететь с языка. – Я знаю, что Стелла ваша подруга… Вы можете говорить? – Он повернулся к Александру: – А ты, Сашок, сделай нам кофе! Иди-иди, – добавил он, видя, что Урбан колеблется. – Я не съем твою приятельницу.

– Могу, – ответила я, спуская ноги с дивана и приглаживая волосы.

– Саша сказал, что вы видели… сон.

Последнее слово он произнес почти с отвращением. Его натура воинствующего материалиста бунтовала против дурацкого фарса, в котором он вынужден был участвовать.

– Можно поподробнее? Как это случилось и что вы видели?

– Я видела, как… Стелла отшатнулась…

– Что значит, отшатнулась?

– Ее ударили в лицо, очень сильно…

– Вы видели, как ее ударили? – перебил он.

– Нет. Я видела, как она отшатнулась… видимо, от удара… запрокинула голову… ударилась затылком о стену… – Передо мной снова возник раскрытый в крике рот Стеллы, ужас в глазах… взметнувшиеся волосы… – И упала на пол… – закончила я.

– Вы видели того, кто ее ударил?

– Нет.

– Но он был там? Вы слышали что-нибудь?

– Треск паркета… – пробормотала я, вспоминая.

– Он ходил?

– Нет, он присел на корточки.

– Зачем?

– Он взял ее за руку.

– Зачем? – повторил капитан.

– Проверял пульс… наверное… Не знаю!

– Как выглядела его рука?

– Обыкновенно…

– Это была рука… чья?

Я смотрела на него, не понимая, чего он от меня хочет.

– Мужская? – уточнил он. – Или…

– Да.

– Откуда вы знаете? Вы же не видели человека.

– Большая, с сильными пальцами… мужская. Я видела не очень ясно.

– Что-нибудь особенное запомнили? Примету какую-нибудь. Шрам, пятно, сломанный ноготь? Перстень?

Я помотала головой – нет.

– Манжет, запонку? – продолжал он. – Какого цвета рубаха?

– Я не видела, – ответила я. – Только руку… Часы!

– Какие?

– На черном ремешке.

Капитан хмыкнул. Молча смотрел на меня, словно прикидывая, о чем еще спросить.

– Что было потом?

– Я проснулась… Саша разбудил меня, потому что я кричала. И мы сразу поехали к… сюда.

– То есть все, что вы видели, – это как она отшатнулась, ударилась о стену и упала. И руку мужчины…

– Да. Она лежала неподвижно… На стене была кровь… и брызги везде.

– Брызги… – повторил капитан и замолчал, словно не знал, о чем еще спросить. – Скажите, Ксения… – Он впервые назвал меня по имени, и я напряглась, ожидая подвоха. – Ваш сон… какой он был?

– Что значит, какой?

– Ну, цветной… или черно-белый?

– Черно-белый… Но кровь красная… Пятно на стене и вокруг головы… на полу.

– Это была застывшая картинка… или действие как в кино?

Я задумалась, пытаясь вызвать в памяти сон.

– Движение. Стеллу ударили, и она отлетела к стене. Потом он подошел… и взял ее за руку. Как при замедленной съемке.

– Вы слышали треск паркета под его ногами?

– Да.

– Какие еще звуки вы слышали?

– Никаких.

– Только треск паркета? Ни криков? Ни шума падения?

– Нет, только треск паркета.