Шаги по воде

Мы добрались туда пятнадцатого апреля, как раз на их Новый год, и ночью вдруг выпал снег. Представляешь, наступило утро, и мы увидели снег на белых и розовых цветах… – Он помолчал. – Что мне это дало? – Он задумывется. – В материальном смысле ничего. – В его словах мне чудится насмешка. – Но мне никогда не было так… спокойно. Я не думал о смысле жизни, предназначении… фокусах общения… Не лез из шкуры, самоутверждаясь. Уставал до чертиков, валился на свою циновку и проваливался в сон… до четырех утра. Ходил босиком, с бритой головой, загорел дочерна. Меня принимали за местного…

Слушая его, я испытывала странное чувство, сродни ревности, а также смутное беспокойство и тоску. Он вспоминал о жизни на краю земли, в горном монастыре, среди молчаливых монахов в оранжевой одежде, куда не было ходу женщинам и где ему открылось новое видение миропорядка. Он носил в себе весь мир и был самодостаточен; фокусы общения и суета остались за пределами убежища. Уж лучше бы он говорил о женщинах – во всяком случае, они знакомый враг…

– Почему же ты не остался? – Невольно в моем голосе звучит ревность.

– Это не имело смысла, – отвечает он не сразу. – Спустя полгода я ушел с группой из Германии… Просто взял и ушел.

А я представляю себе молоденькую большеротую девушку, которая позвала его за собой…

Жестока, как смерть, ревность… Стрелы ее – стрелы огненные.

Утром Александр готовил завтрак – кофе и овсянку. Отвозил меня на работу и отправлялся к себе в студию.

Я возилась с бумагами, и мне никто не мешал. Все словно сговорились и оставили меня в покое. Телефонные звонки принимала секретарша и говорила, что меня нет. На противоположной стороне улицы, поглядывая на мои окна, слонялись поочередно длинный парень и маленький толстый человек – люди капитана Астахова. Сам он звонил почти каждый час. Я чувствовала его нетерпение – он, как охотничий пес, сделал стойку, а дичи все не было. Мне и самой хотелось, чтобы охота поскорее закончилась. Я представляла, какой прекрасной станет моя жизнь, когда не нужно будет бояться и ждать… С опаской входить в квартиру, заглядывать в шкафы и под кровать в поисках нового страшного подарка. Вздрагивать от каждого шороха и телефонного звонка.

Как-то пришел Кира, и я с удивлением подумала, что он давненько не появлялся. То забегал каждый день, а то вдруг исчез надолго. Был он не похож на себя – в черном костюме, при галстуке. В белой рубашке. Я привыкла видеть его в затрапезных джинсах и линялой майке и не могла не отметить, что выглядел Кира импозантно. Красивый парень! Изменилась не только внешность, изменился сам Кира. Он молчал. Не буквально молчал, но говорил мало, держался солидно, даже сурово, и сверлил меня испытующим взглядом.

– Кира, ты что, женишься? – спросила я.

– Мне еще рано, – ответил он серьезно. – Учиться надо, Ксения Валентиновна.

Учиться? Что-то новенькое. Кира любил повторять, что если человек дурак и козел, то и диплом не поможет. Уж как доставалось Стасу за четыре года, потерянные в политехе!

– И где же ты собираешься учиться?

– Сначала в школе полиции, а потом, может, пойду на юрфак…

– Ты? В школе полиции? – не поверила я. – А почему вдруг?

– Я работаю с капитаном Астаховым, – сказал Кира важно и слегка покраснел. – И я хотел… – он замялся.

– С Астаховым? И что ты делаешь у него?

– Оперативная работа, – туманно ответил Кира и покраснел еще больше. – И я хотел вас попросить, Ксения Валентиновна… – он снова запнулся. – Я хотел вас попросить, – начал он. (Да что это с ним!) – Вы не могли бы поговорить с капитаном… ну, что вы меня давно знаете и я справлюсь… Это самое… нужно… ну, типа рекомендации…

– Ты хочешь, чтобы я дала тебе рекомендацию в школу полиции?

– Не вы, а капитан Астахов. А вы просто скажите ему, что давно меня знаете, что я не… урод какой-нибудь… или козел. Не курю, никакого нарка… раз только попробовал… Стас подтвердит. Капитан вам поверит…

– Почему ты думаешь, что поверит?

– Ну, вы же с ним вроде как скорешились… Он вас защищает от этого… из интернет-кафе. И я с ним.

– Из какого кафе?

– Извините, Ксения Валентиновна, – Кира приложил руки к груди, – не могу. Капитан Астахов просил ни с кем это не обсуждать.

– Ладно, я поговорю с капитаном. Он вычислил человека, который пишет мне? – спросила я небрежно.

На лице Киры отразилась борьба. Некоторое время он молча смотрел на меня, потом не выдержал:

– Это я его вычислил! Я, а не капитан! Меня еще ОМОН повязал, а я говорю, звоните Астахову, я тут на спецзадании!

– Ты-ы-ы? – В моем голосе прозвучало недоверие, которое подействовало на Киру, как красная тряпка на быка. – Не может быть!

В итоге он выложил мне все о свидетеле, который видел моего Белоглазого. По его словам был воспроизведен словесный портрет или фоторобот, который затем раздали всем постовым и участковым в городе, и не сегодня завтра его возьмут.

– Не сегодня завтра! – повторил Кира убежденно. – Так вы поговорите с капитаном?

– Поговорю, – пообещала я. – Только… не такие уж мы с ним друзья.