Шаги по воде

– Мы собирались на Мальту, – вспомнила я однажды. – Поехали! Хотя бы на неделю… Я не могу здесь больше. – Я обняла Александра, потерлась щекой о его лицо.

– Поехали, – ответил он. – Я договорюсь на работе…

Александр сидел на ампирной кушетке, а я демонстрировала свои летние вещи, мы выбирали, что взять с собой на Мальту. Где-то в глубине души таилось чувство, что никуда мы не поедем, но я заталкивала его поглубже. В комнате было душно, и я открыла дверь на балкон. Сырой воздух и шум дождя ворвались в комнату. Александр вышел на балкон, встал, опираясь плечом о дверной проем. Брешь, с очевидностью свершившегося факта, все еще зияла в перилах. Не стоило открывать дверь, запоздало подумала я…

И вдруг я почувствовала знакомую дурноту. Вспышка света ослепила меня… Я увидела падающего человека. Он падал, разбросав руки, парусом надулись полы куртки… Кажется, я закричала. Александр вбежал в комнату, запутавшись в портьерах, почти упал на пол рядом со мной – я не помню, как оказалась на полу, – притянул меня к себе.

– Что? – выдохнул. – Что ты видела?

– Не знаю, – ответила я.

– Скажи! – потребовал он.

– Я не рассмотрела… – солгала я.

– Но хоть что-то… Что?

– Человек падал с балкона…

– Какой? Тот… человек?

– Не знаю, какой, – прошептала я в отчаянии. – Я не видела лица…

Он приготовил кофе, был задумчив и рассеян.

– Хочешь, я останусь? – спросил после продолжительного молчания.

– Нет, – ответила я. – Я страшно устала…

Он не стал настаивать и ушел.

…Ночью мне приснился летящий человек. Он летел, подставляя солнцу запрокинутое лицо. Ослепительно-яркий день разливался вокруг. Полет и бьющий в лицо ветер рождали ощущение счастья. Я вдруг осознала, что летящий человек – это я. Я поднималась все выше и выше, а Земля со всеми моими печалями стремительно удалялась, превращаясь в маленький, сплюснутый с полюсов, как мандарин, бело-голубой шарик…

Глава 31 Триумвират в «Тутси»

– За победу! – объявил Федор Алексеев. – За тебя, Николай! За лучших людей нашей родной полиции! Гип-гип ура!

Капитан Астахов в досаде резко поставил стакан с водкой на стол, расплескав драгоценную жидкость.

– Тебе всегда нужно испортить человеку праздник?

Савелий Зотов беспомощно смотрел на друзей – сердитого Астахова и недоумевающего Федора. Демонстративно недоумевающего.

– Я не понимаю… – начал он, заикаясь. – Дело ведь закончено, убийца найден… Коля?

– Найден, не найден… – буркнул капитан Астахов. – Ты же все знаешь сам, чего воздух сотрясать?

– А что тогда?..

– Спроси у Федьки!

– Федор! – Савелий повернулся к Алексееву.

– Астахов сказал, что найден, чего тебе еще?

Капитан внимательно рассматривал разноцветный бар и толстого бармена Сему, проворно двигающегося в своей пестрой стихии.

– Савелий, ты у нас книжный человек, перечитал все современные дамские романы, что ты думаешь обо всей этой истории? – спросил вдруг Федор.

– Ну… история… Человек с психическими отклонениями совершал убийства… преследовал ясновидящую… Довольно банальный сюжет.

– Зачем?

– Что «зачем»?

– Зачем он ее преследовал? И как?

– Что значит, как? Писал обычные письма…

– А что было в письмах?

– Он хотел с ней встретиться… ты же сам все знаешь!

– Но ни места встречи, ни времени не называл, так?

– Так. Но Коля ведь объяснил, и ты тоже согласился… он давал понять, что он здесь… Ты еще сказал, что это объявление войны.

– Я помню, что говорил. Дальше пошли электронные письма, так? Что было в них?

– Он спрашивал… как она видит… то, что видит.

– Верно. Его интересовало, видит ли она это априори или постфактум. Интересовало до такой степени, что он даже стал убивать, чтобы выяснить это наверняка. Так?

– Так. И что? По-моему, тут все ясно…

– Теперь смотри дальше, Савелий, – Федор обращался подчеркнуто лишь к Зотову, не глядя на капитана Астахова. – Возьмем преступления, которые видела наша… анапелис. Первое: убийство молодой незнакомой женщины на озере. Ее дар ясновидения прорезался именно на озере… почему-то. Затем она увидела убийство своей подруги Стеллы. Затем сотрудницы… Дианы, кажется. Затем продавщицы из «Магнолии». Напоследок она увидела падающую в траву серьгу погибшей студентки, о чем сообщила капитану с большим опозданием. Не спрашивай меня, друг Савелий, почему капитан не показал ей серьгу с пластиковой головы сразу же… Не знаю. Возможно, не хотел травмировать лишний раз. То, что Ксении являлось в ее озарениях, мы можем назвать убийствами лишь условно – она, по сути, их не видела. Она видела лишь жертву и убийцу, вернее, не столько его самого, сколько его силуэт, или слышала его дыхание, звук шагов, треск паркета… за миг до преступления. Но это не суть важно. Упомянул я об этом исключительно ради точности формулировок.

– И что? – Савелий старательно таращил глаза, боясь пропустить хоть слово из рассуждений Федора. Капитан Астахов по-прежнему безмолвствовал.

– В чем разница в ее восприятии всех этих убийств?

– В чем? – Савелий не знал.