Шаги Пришествия (СИ)

Отец не мог сам связаться с ней — хэльды в Улле умирали один за другим. В городе не осталось больше действующих Окон, один за другим гасли такие родные и привычные Тепло, Свет, Исцеление. Лейт сама ходила в святилище, благо денег благодаря Эйниру у нее было достаточно, чтобы оплатить скромные услуги илона-служителя. Он заставил ее взять половину имевшейся у него суммы, заявляя, что в ближайшее время получит все, что ему нужно. Но уже и здесь, в веселом солнечном Дарнейте, не знавшем ни лихорадки, ни голода, ни погромов, попадалось немало храмов, где отказывали хэльды. Погасло несколько Окон и Дверей на побережье, доходили слухи, что на юге Риаллара, ближе к Ахтану, да на юго-востоке страны, бедствие это ширится и медленно подступает к Поднебесным горам.

Чтобы проводить в ненавистном ей доме Нейрада как можно меньше времени, днем Лейт старалась больше гулять по улицам, а после захода дневного солнца отправлялась в гости к людям, у которых остановился Эйнир. Он звал и ее разделить их гостеприимство, но Лейт смущенно отказалась, испугавшись, что подумает о ней семья. Тогда он предложил Лейт снять отдельную комнату, и она снова отказалась, надеясь на помощь Нейрада и быстрое разрешение проблемы родства. Теперь же она жалела, что не послушала его совета, но ждать брата оставалось всего три дня — не так уж и много, если не мозолить Нейраду глаза.

Так, в печальных раздумьях, она не заметила, как ноги сами привели ее к замку на вершине холма. Здесь была устроена смотровая площадка, откуда открывался роскошный вид на лежащий чуть севернее порт и на покрытые лесами кней берега Пролива. Дневное солнце садилось, разливая в небе яркий огненно-оранжевый свет. Ощутимо холодало, и Лейт тщательно перевязала платок, надвинув его на лоб. Так здесь почти никто не ходил — здешние женщины шили нарядные шляпки или, на худой конец, носили разноцветные узорчатые шали, накинутые на голову и плечи. Здесь вообще одевались не так, как дома или в Майре, но она не собиралась менять свои привычки. Да и надо ли — на несколько дней? Вот приедет брат, и они вернутся домой…

Полюбовавшись на закат, она отправилась в гости. Приютившая Эйнира семья относилась к ней с нескрываемым сочувствием и искренним добросердечием, и когда его не бывало дома, она все равно оставалась у них, пить модный в Дарнейте ках, болтать с немолодой хозяйкой обо всем на свете и просто расслабляться в тепле дружелюбного, уютного места.

Эйнира она застала в гостиной, сидящим на подушках, усеявших пол, с кубком в руках. Выглядел он весьма подавленным и не совсем трезвым. Хэльды, освещающие дом, были потушены, вместо них в в комнате горели свечи.

— Тебе не темно? — спросила она робко.

— Зато никто не поймет, где я, — буркнул он и, видя недоумение на ее лице, добавил. — в Окно.

— Тебя ищут?

Он вяло пожал плечами.

— Скоро, наверно, начнут.

Лейт вспомнила, при каких обстоятельствах он попал в Улле, и мгновенно испугалась. Она по-прежнему ничего не знает о нем, он до сих пор ни словечком не обмолвился ни о родном городе, ни о семье, ни о роде занятий. Что, если он… бандит и тогда, на дороге, его пытались убить свои же?

— Если ты ничего плохого не сделал, то с тобой ничего и не случится, — сказала она уверенно, желая его подбодрить и одновременно услышать хоть какие-нибудь подробности.

— Святая простота, — хмыкнул он, отхлебывая из кубка. — Твой покойный муж тоже ничего плохого не сделал, всего лишь не на тот корабль сел.

— Это фатальная случайность, — ответила она с горечью

— Это чужой злой умысел, — отрезал он.

Лейт хотела продолжить, но в этот момент дверь отворилась и в комнату вошел невысокий, невзрачно одетый толстячок. Коротко поклонившись Эйниру, он с подозрением покосился на Лейт, но тот лишь покачал головой и жестом велел ему садиться. Толстяк уютно устроился на низкой софе с гнутыми ножками (Лейт никак не могла привыкнуть к низкой мебели и к тому, что в некоторых местах люди и вовсе сидели на подушках, подогнув под себя ноги), взял кувшин, и, не найдя второго кубка, отпил прямо из горлышка.

— Ну, — хмуро спросил его Эйнир. — Это правда?

Толстяк снова покосился на Лейт.

— Да. Она действительно ждет ребенка.

— Блевотина Прародительницы, — прорычал Эйнир. — Выкидыш Ейра… Вернусь — накрошу мелкий фарш из нее, ее папаши, и всех прихвостней, что загадили мой дом, — он яростно грохнул кулаками по такому же низкому столику, на котором стояло нехитрое угощение, отчего тот крякнул, а кубок подскочил и опрокинулся на пол.

— Ненавижу, — прошептал он, поднимая кубок и снова наливая в него арали из другого кувшина.

— Вы не рады наследнику? — осторожно уточнил толстяк, опять кинув на Лейт пронзительный взгляд глубоко посаженных и прищуренных глаз.

— Я с ней не спал, — снова рявкнул Эйнир. — Эта колдунская отрыжка захлопнула дверь у меня перед носом! Это не мой ребенок!

Выражение лица гостя изменилось лишь на миг, отразив недоумение, но потом снова стало невозмутимым.

— Что говорят в столице? — спросил он уже спокойнее.

— Радуются.

— Дорадуются до того что хильдская дружина их резать начнет.