Шаги в темноте

Согласно инструкции, я занял пост в коридоре. Покинуть палату задержанный не мог, на окнах имелись решётки, а пройти мимо меня незамеченным было невозможно. В течение дня я дважды выводил его в туалет и умыться.

Я иногда поглядывал в палату – в двери есть смотровой глазок, который снаружи запирается. Это чтобы из палаты нельзя было в коридор смотреть незаметно.

Около половины двенадцатого меня позвали к телефону – в кабинет главного врача, который находится на третьем этаже. Согласно инструкции, как в таких случаях и положено, я запер дверь в палату на ключ, который никому не отдавал и постоянно держал при себе. Дверь крепкая, из толстых досок, открывается внутрь комнаты, и незаметно её сломать невозможно. И выбить нельзя.

Звонил дежурный по отделению – старший лейтенант Горелов, я узнал его голос. Он сказал, что только что – прямо из отделения, убежала девушка, которую задержали вместе с Дробышевым. Убежала нехорошо – со стрельбой и всякими выкрутасами. Поэтому он меня предупредил, чтобы я никого к задержанному не пускал и ждал подмоги – она скоро приедет.

Вернувшись назад на пост, я посмотрел в глазок – Дробышев лежал на кровати и спал. Дверь я открывать не стал и принялся ожидать подмогу.

Примерно через полчаса в больницу прибыл старшина Калистратов и ещё один милиционер – из новеньких, фамилию его не знаю. Вместе с ними приехал и лейтенант Степаненко из уголовного розыска. По указанию старшины, я открыл дверь. И вот тут оказалось, что раненый куда-то пропал. А на кровати лежат всякие тряпки и какой-то халат. Их так свернули, что если издали смотреть, то совсем как спящий человек получается. А в глазок и подавно не разобрать.

Окна в палате были целые, никаких следов взлома на двери не имелось.

Младший сержант милиции

Петряев П.С.

– Ну, ты как хошь, – а я с этого Франта отпал! – Бакинский покачал головой.

– Это с чего так? – вопросительно наклонился к нему Копчёный.

– Нет, парня своего он из больнички вытащил мастерски – слов никаких нет! Я ему Мишку Дрына дал – тот мастер замки открывать, да и вообще… Он и расстарался – пока мент туда-сюда расхаживал, он дверь в палату-то и подломил. Парень, что там лежал, как будто только того и ждал – мигом с места подорвался! Тряпья всякого под одеяло натолкали – и ходу! Тихо, спокойно… И как только они постового в сторону ухитрились отвести? Представляю себе, какие хари менты, опосля этого дела, скорчили!

– Мастер! – кивнул собеседник.

– Однако ж у самой ментовки он чего только не отчебучил! И самое интересное – оттель баба подорвалась!

– В смысле баба?

– Девка какая-то из окна сиганула – что твой цирк! Да ловко так! Как оказалось, весь сыр-бор только ради неё и затевался…

Копчёный только хмыкнул.

– А вот опосля таких дел Франту теперь надо из города когти рвать – уж дюже серьёзно он ментов разозлил! – продолжал смотрящий. – Он, конечно, парень фартовый… да только всю жизнь ему везти не будет… Я ему так прямо и скажу – нынче же вечером.

– Денёк можешь обождать?

– Зачем это?

– Да… есть тут тема… Перетереть бы…

На предложение о встрече Франт ответил резким отказом.

– С Копчёным-то? Обойдусь! От этого кренделя только косяки постоянные вылезают! То на какого-то дезика меня вывел, отчего у нас лишний геморрой образовался. То менты – ни с того ни с сего, на нашу хазу налет сделали. Кто сдал?

– Ну, ты уж прямо… сдал!

– Опер, что племяшку мою в ментовке колол, так прямо ей и сказал – давно, мол, за вами ходим да смотрим! В больничке парня моего тоже похожим образом развести пробовали – случайность? Не верю я Копчёному – и всё тут! Он к нам туда приходил – а откуда адрес узнал? Топтуна за мною пустили? Менты какие-то залётные около твоего дома на меня буром полезли – с хрена ли? Не было их там никогда, я специально потом людей расспрашивал.

Подполковник несколько раз прошелся по комнате, успокаиваясь.

– Вот что я тебе скажу… – присел он напротив Миши. – Плохо тут у вас… сквозит… Дело своё завершу, как людям и обещал – и всё, только нас здесь и видели! Не обессудь – людям всё честно потом расскажу. Тебя не виню, а вот к Копчёному у меня вопросики накопились…

– Так и повидайтесь! – рубанул воздух рукою смотрящий. – Там всё и порешаете.

– Нет. Ты – лично, подпишешься под тем, что на встречу он сам придёт, а не левый какой народишко подвалит? Вроде тех лесных деятелей?

Бакинский побагровел.

– Я сам его приведу! Мне – веришь?!

Гальченко прищурился.

– Тебе – верю. Но! – он поднял палец. – Я этой встречи не просил. А раз так – то туда, куда он меня зовёт, не пойду. Тебя тоже прокинуть могут, уж не обижайся. Пусть он в моё место приходит – там и повидаемся…

Вечером того же дня Красавец собрал всех оставшихся у него бандитов.

– С сего дня за порог – ни ногой!

Он выволок из-под кровати тяжелый ящик, откинул крышку. Тускло блеснул металл автоматных стволов.

– Разбирайте! Почистить! Магазины набить – чтоб у каждого штук по пять – не меньше – имелось! Дело на носу! Важное! Ежели кто из вас выпьет… то я тому кренделю всерьёз не завидую!