Шаги в темноте. Убийство Адама Пенхаллоу

– Но разве не занудство постоянно притворяться и делать вид…

– Ты забываешь, что я Юджину вместо матери.

– Не говорите глупостей! Вы всего на десять лет старше меня и так же ненавидите это место. Но вы ведь можете здесь что-то поменять. В конце концов, вы жена хозяина! Только посмотрите на слуг! Сибилла смеет дерзить Юджину, а уж Рубен и гнусный Джимми…

– Мне жаловаться бесполезно! – перебила Фейт. – Я ничего не решаю. А Сибилла прекрасно готовит. Кто еще согласится служить в подобном доме и готовить для целой толпы на той развалине, которую тут называют плитой! Еще счастье, что они с Рубеном до сих пор не попросили расчет.

– А горничная? – продолжила Вивьен. – Почему вы не прогоните ее?

– Прогнать Лавди? Ни за что! Она единственная, кто в этом доме обо мне заботится!

– А тетя Клара считает, что она двуличная.

– И слышать не хочу, что там считает Клара. Она злобная старуха и ненавидит Лавди…

– Все так утверждают. Барт опять взялся за старое. Разве можно в доме держать хорошеньких служанок?

– Лавди Тревизин порядочная девушка, и не смей говорить о ней гадости!

– Юджин полагает, она хочет окрутить Барта.

В голубых глазах Фейт мелькнул испуг.

– Барт никогда…

– Да, со своими прежними пассиями он о женитьбе и не помышлял, но на сей раз, похоже, влип. Конрад уже сам не свой от ревности. Неужели вы не замечаете? Юджин говорит…

– Не желаю знать, что там говорит твой Юджин! Он интриган, и я не верю ни одному его слову!

Любая критика в адрес Юджина моментально выводила Вивьен из себя. Бросив сигарету в камин, она поднялась и холодно произнесла:

– Можете не верить, но если у вас есть хоть капля здравого смысла, немедленно избавляйтесь от этой девчонки. Не знаю, собирается ли Барт жениться, мне на него наплевать, но, если узнает Пенхаллоу, вы пожалеете, что не послушали меня.

– Не верю! – воскликнула Фейт, едва сдерживая слезы.

Открыв дверь, Вивьен бросила с порога:

– Вы просто боитесь поверить! Как же я от вас устала.

Когда она ушла, Фейт еще с полчаса лежала в постели, сокрушаясь по поводу бессердечности Вивьен. Та вечно пытается ее расстроить и совершенно не щадит нервы, тем более сейчас, когда она разбита после бессонной ночи. Фейт всегда избегала неприятных новостей, страшась их неизбежных последствий. С Лавди она расставаться не собиралась и не допускала и мысли, что слова Вивьен могут оказаться правдой.

Был уже одиннадцатый час, когда Фейт наконец поднялась и стала одеваться. К счастью для нее и всех остальных домочадцев, хозяйство в Тревеллине вела Сибилла Лэннер. Так уж повелось после смерти Рейчел. Попытка Фейт взять бразды правления в свои руки не увенчалась успехом, и вовсе не потому, что этому противилась Сибилла. Просто Фейт не имела ни малейшего представления, как кормить столь многочисленное семейство, и была не в состоянии запомнить привычки и вкусы домашних. А добродушная, безалаберная и расточительная Сибилла, которая все делала в последний момент и вечно посылала горничных в деревню за хлебом или содой для выпечки, никогда не забывала, что мистер Рэймонд не ест патоку, Конрад любит яичницу, поджаренную с обеих сторон, а хозяин не притронется к булочкам, если к ним не подадут заварного крема, как было принято в прежние времена. Когда тетка Фейт, у которой она воспитывалась, навестила ее в Тревеллине, то, ужаснувшись экстравагантности Сибиллы, попыталась приучить ее к более рациональному ведению хозяйства. Однако результата это не возымело. Сибилла со свойственной ей учтивостью выслушала наставления, согласилась с ними, но привычек своих не изменила, и в кухне все осталось по-прежнему.

Фейт вышла из спальни в одиннадцать часов, и к этому времени все уже разошлись. Горничные заправляли кровати, опорожняли горшки и поднимали пыль швабрами. Никто за ними не присматривал, они не торопились и весело болтали. Наткнувшись на толстушку со щеткой и совком, выходящую из комнаты Рэймонда, Фейт сухо заметила, что спальни следовало убрать еще час назад. Девушка возражать не стала и с добродушной улыбкой сообщила, что «сегодня они чуток запоздали». Впрочем, запаздывали они постоянно. Спускаясь по широкой дубовой лестнице, Фейт с раздражением подумала, что с горничными надо быть построже. Однако она тут же нашла себе оправдание, мол, у нее нет ни сил, ни здоровья, чтобы обуздать неотесанных деревенских девиц.